Владимир БОРТКО, режиссер: «Я НЕ УВЕРЕН В ТОМ, ЧТО РОДИНА ПРАВА»
Пожалуй, самый большой режиссер из ныне здравствующих и ныне действующих. Он снял «Собачье сердце», «Мастера и Маргариту», «Идиота»... А большому кораблю - большое плавание. Владимир Бортко пошел во власть, теперь он законодатель, зампред думского комитета. И мыслит не в рамках съемочной площадки, а в масштабах всей страны.

Освещает мучения народа

- Владимир Владимирович, над чем сейчас работаете?
- Я снимаю кино под названием «Душа шпиона».

- О чем речь?
- Ну речь идет о работе нелегального разведчика...

- Почему спрашиваю - ведь по вашим фильмам впору хоть новую историю государства Российского писать...
- Да, и она продолжается... О чем «Душа шпиона»? О моей неуверенности прежде всего. Ну и о непонятности существования сейчас вообще всех нас. Ведь что такое разведчик, шпион? Это человек, который находится на острие идеологического фронта. Что есть инструментарий его работы? Это убийство, это обман, это ложь, шантаж... Все то, чем он обязан владеть. Он врет каждый день, каждую минуту, выдавая себя за другого человека. Это война, на войне все средства хороши. И все его действия... морально оправданны, скажем так.

- Имеете в виду некую высшую мораль?
- Да, высшая мораль есть... Если она есть. Если! Она! Есть!

- Что-то не производите вы впечатление человека колеблющегося.
- Это кто вам такое сказал?

- Ну как, вы же депутат Госдумы, по статусу не положено колебаться. Разве что с генеральной линией партии. Да и как режиссер, вы всегда очень остро чувствовали конъюнктуру времени. Начиная с «Блондинки за углом»...
- Да что вы говорите! «Блондинку» два года я сдавал, это был самый порезанный кинофильм в моей жизни!

- А вышел очень вовремя. Как и остальные. «Единожды солгав» - начало перестройки, «Собачье сердце» - конец. Дальше «Афганский излом», в лихие 90-е - «Бандитский Петербург». «Идиот» и «Мастер и Маргарита» - в жирные, пресыщенные 2000-е. И наконец, «Тарас Бульба» и «Петр Первый» - на волне патриотизма.
- Ну послушайте, мое дело - как и любого режиссера, любого художника - освещать какие-то вещи, которые мучают меня вместе с моим народом. А как можно по-другому?!

- Вашу позицию по Украине можно назвать государственной?
- Она не государственная. Это позиция человека, который почти 30 лет прожил там. Который там пошел в садик, потом в школу, потом в техникум, потом в армию, вернулся, потом женился, потом в институт... Это что, тоже государственная позиция? Это даже не часть, это основная часть жизни!

- Но эта часть жизни не добавляет в ощущение ситуации некоторых нюансов?
- А какие нюансы?! Это моя жизнь. Я и есть сама Украина! Вот и все.

- То есть отношение однозначное? Здесь ни грамма сомнений?
- Абсолютно однозначное! Поскольку я понимаю, что никакой разницы между великим русским и... якобы украинским народом не существует, то отношение мое вполне однозначно со всеми вытекающими отсюда последствиями. И это не государственная позиция - моя собственная.

Начало России - в Киеве

- Как многие государственные мужи, тоже будете говорить о фашистах и бандеровцах?
- Я человек русский. Абсолютно, на сто процентов. Как и все те, кто живет на Украине... Вообще Украина в нынешних своих границах разделена на две части: на, собственно говоря, русскую Украину и западную Украину. Это две совершенно разные страны, не имеющие практически ничего общего друг с другом. Львов, например, ничего общего с Днепропетровском не имеет. Точно так же, как и с Хабаровском. А вот Днепропетровск и Хабаровск - это есть одно и то же... Ни то, ни другое - не плохо и не хорошо.

Западная Украина - это тоже замечательно, прекрасно. Я там снимал «Тараса Бульбу». Я спокойно говорю на украинском языке - гораздо лучше, кстати, чем многие члены украинского правительства. Но Запад - это совершенно другая история. И сейчас люди с одной стороны пытаются навязать другой стороне свой способ жить... Какой выход? Если оставить Украину в покое, то все будет в порядке. Так, как было всегда. Напоминаю, если что: начало русской истории - это есть Киевская Русь. Начало нашего государства - это крещение Руси. То есть начало России не в Москве и не в Петербурге, а в Киеве. Так что оставьте в покое, и все образуется.

- Тогда давайте вернемся к вашему будущему фильму «Душа шпиона». Что все-таки нам предстоит читать между строк?
- Между строк - мое собственное ощущение растерянности, непонятности: что мне делать, куда идти, на что опираться. И понимание того, что в результате довольно сложных событий, которые происходят сегодня, и этих самых сомнений я выбираю только одно. Это слова одного американского поэта: «Родина моя, даже если ты не права, я вместе с тобой...» Но тут все равно остается масса оттенков, и именно это не позволяет мне сдать кинофильм в течение уже целого года. У меня такого не было никогда, кроме фильма «Блондинка за углом».

- С чем это связано?
- С идеологией, только и всего.

- То есть ваш фильм не в тренде современной идеологии?
- Абсолютно, сто процентов! Более того, он вызывает большие сомнения у моих друзей, занимающих определенные позиции наверху. Но это их сомнения, а мне-то что? Почему я не могу высказаться как художник? Хочу я или не хочу, сочувствую кому-то или нет, но я должен говорить то, что есть. Вообще любое мое кино есть политическая прокламация. Это мой ответ на те события, которые происходят. В том числе и то, что сейчас снимаю. В этом ничего необычного нет - замечательный режиссер Оливер Стоун в Америке делает то же самое. Не хочу себя с ним сравнивать, но он просто делает то же самое, любой его кинофильм - это политическая прокламация.

- Но вы сказали и про свои сомнения. В чем же они все-таки заключаются? Тем более что, если учесть ваш тезис про родину, сомнения в любом случае второстепенны.
- Но все равно же приходится выбирать: либо туда, либо сюда. Выбирать своей жизнью. И этот выбор крайне мучителен. Думаешь: да, наверное, не стоило бы так, но другого выхода нет, и так далее - тут масса всяких нюансов. И я не уверен в том, что родина права. Как и не уверен в обратном. Но в результате я все равно выбираю родину.

Дмитрий Мельман