Елена ОБРАЗЦОВА, певица: «ГОСПОДЬ ЭКЗАМЕНУЕТ НАС, КОГДА СЛУЧАЮТСЯ КАКИЕ-ТО НЕСЧАСТЬЯ»

12 января народная артистка СССР, легенда мировой оперной сцены Елена Образцова скончалась на 76-м году жизни. Это интервью с ней состоялось после «Оперного бала» в Большом театре. Она знала, что ее ждет тяжелое лечение. Но о нем ни слова. Разговор получился оптимистичный, мудрый, хотя в нем чувствовалось и едва уловимая нота прощания, которую хотелось принять за кокетство, а она обернулась неизбывной печалью…

Ее года - ее богатство

– Елена Васильевна, только ваше имя могло собрать в Большом театре такое феноменальное созвездие певцов…

– Я по-настоящему счастлива, что приехали знаменитые, великие, замечательные певцы, пожелав меня поздравить ("Оперный бал" Елены Образцовой в ГАБТ состоялся в октябре 2014 года). Значит, я еще что-то значу в этом мире, несмотря на свои 75 лет. В этот вечер возникла какая-то удивительная атмосфера молодости, будто я вернулась в те годы, когда я много пела и ездила по всему миру…

Я не пела пять месяцев: почти все лето проболела тяжело. Шесть недель лежала в больнице с двухсторонним воспалением легких и с температурой под сорок, почти без сознания и похудела на 18 килограмм. Чудом осталась жива. И этот день был первым, когда я после таких испытаний открыла рот. Но я всегда с верой выхожу на сцену. Только по вере человеку дается его талант и судьба. Можно сказать, я, таким образом, попрощалась со «своим» Большим театром.

– Ну почему прощаться?

– Я так чувствую. Сегодня я не ощущаю в театре той «намолености» стен, что была раньше. Это уже не «мой» Большой театр. Один раз я и вовсе там заплутала: какие-то холлы, лифты – долго выбиралась. Хотя не знаю… В театре планируется новая постановка «Пиковой дамы». Если все будет прилично, то можно спеть. Но мне сказали, что там будут какие-то режиссерские глупости. А я в такие игры не играю. Меня возмущает, когда человек именитый, талантливый, умный, делает какую-то гадость. По мне, это чистое вредительство!

– Но вы же и очаровательной хулиганкой умеете быть. Вспомнить только, как вы вместе с Тимати в Юрмале рэп читали…

– Это другое. Не оперный театр, не классика. Лето, море – почему не повеселиться, не похулиганить? Я вообще хулиганка по натуре, но меру знаю и всегда делаю в жизни только то, что мне нравится.

– Сегодня на оперной сцене вы являетесь только Графиней в «Пиковой даме»?

– Да, и делаю это с великим удовольствием уже 50 лет! Иногда в Европе я выхожу в каких-то маленьких, но эффектных партиях. Потому, что голос у меня остался, а силенок уже мало. Однажды кто-то из зала крикнул на концерте Монтсеррат Кабалье: «Норму хотим!!!», имея в виду ее великое исполнение знаменитой каватины из одноименной оперы Беллини. Она в ответ с юмором и грустью: «А я как хочу!»… Теперь я сконцентрировалась в основном на камерном репертуаре. Пою концерты и даю безумное количество мастер-классов по всему свету.

Мужик научил жизни

– Правду говорят, что люди, пережившие блокаду, потом всю жизнь подсознательно голод ощущают?

– Во всяком случае, отношение к еде у меня уважительное. Не понимаю, как можно что-то из еды выбросить. Я лучше сложу в пакетик, потом птичкам и собачкам отдам. И я очень переживаю, когда вижу по телевизору маленьких ребятишек, у которых ребрышки торчат, а глаза страхом переполнены из-за войны, что идет рядом с их домом. До сих пор не могу поверить в тот кошмар, что творится на Украине! Мне не понять, почему люди до сих пор в войну не наигрались. Вот говорят: «Люди – как звери». Звери никогда не убивают друг друга, если это не связано с необходимостью выживания. А люди, мне кажется, нападают друг на друга от жадности и властолюбия.

– Елена Васильевна, а как вам удается жить по принципу: «мои года - мое богатство»?

– Я очень люблю жизнь, и у меня нет ностальгии по молодости. Большие певцы, мне кажется, как дети, поэтому настоящая старость к ним никогда не приходит. Я думаю, человек стареет только тогда, когда устает от жизни, перестает ее любить. В каждом возрасте есть свои радости. Думаю, буду жить до 96 лет. Я сама себе составила такой график жизни.

– Вы ни о чем в своей жизни не жалеете?

– Я не могла петь на Западе столько, сколько мне хотелось. Пресловутый «Госконцерт» жестко следил, чтобы более 90 дней кряду певец не отсутствовал дома. Приходилось возвращаться и тратить время и силы, например, на пение «Кармен» по-русски: «Чтоб приняться за него, не надо трусить ничего». Было тяжело, противно и обидно. Но я уверена, что Господь экзаменует нас, когда случаются какие-то несчастья. И если мы стойки в испытаниях, исправляет ситуацию.

– У вас никогда не возникало досады от того, что не уехали из страны, как сделали некоторые ваши коллеги…

– Меня очень многие уговаривали. Но у меня никогда не было желания уехать. Я с младенчества поняла, что никому не дано занять чужого места. И я забыла значения таких слов, как «ненависть», «соперничество», «зависть» или «ревность». Я перестала суетиться. Главное, себя суметь выразить не в успехе, а в музыке. И я это сделала. Я состоялась. Единственное, что я умею делать без устали – это петь. Я знаю, что умру, но моя музыка будет жить. Значит, я не зря прожила жизнь, и у меня есть все основания верить в бесконечную жизнь.

– Считается, что лучшие друзья примадонны – бриллианты. А что вам дарили поклонники?

– Цветы, цветы и еще раз цветы. А попытки сделать мне какой-нибудь обязывающий презент я всегда всячески избегала. И бриллианты я не люблю, и у меня их очень мало. Я люблю только уральские камни. К украшениям вообще я отношусь совершенно спокойно. У меня с головкой все в порядке. Мое сокровище – это музыка, а не драгоценности.

Кстати, я вспомнила одну очень поучительную для меня историю. Я уже была известная, но в СВ-вагонах еще не ездила. И вот сидим мы в купе – две женщины и мужик, у которого, я сразу внимание обратила, были жуткие руки. И те тетки с ним стрекотали: как живете, как дела? И потом ко мне с тем же расспросом обратились. Я говорю: «В разъездах, семью не вижу, ни мужа, ни ребенка, все время на нервах, успею выучить – не успею выучить новую партию, есть голос – нет голоса …». Этот мужик сидел, смотрел на меня молча, а потом говорит: «А в каменоломнях поработать не хочешь?». И все встало на место. Спасибо ему большое. Так, жизнь меня научила, чтобы не происходило говорить: «Господи, спасибо, что только это».

Мария Бабалова