ДА, ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В НАШИХ СЕЛЕНИЯХ
В канун восточного Нового года, праздника весеннего равноденствия Навруз, в Московском доме национальностей откроется персональная выставка члена Международной ассоциации изобразительных искусств ЮНЕСКО Раушании Бадретдиновой. Удивительное творчество, удивительная судьба...

Светлого марта привет

Раушания, что в переводе с персидского Светлая, родилась в башкирском селе с жизнеутверждающим названием Яшерганово (яшерга — жить). Папа — сварщик, мама — бухгалтер. У обоих артистизм в крови. Папа всю жизнь писал стихи и рисовал — ему даже доверили Ленина для сельсовета нарисовать. Мама начинала учиться в Уфе в хореографическом училище, куда ее привез отец за 200 верст на лошади! Папа Раушании видел, что дочка тоже тянется рисовать, и всячески это поощрял: «Учись, кызым, как дедушка Ленин велел», — и бросал взгляд на портрет Ленина в красном углу, поэтому Раушания выросла с твердым убеждением, что Ленин и есть ее родной дедушка.

Потом они переехали в поселок Перегонный, и для Раушании начались первые нешуточные страдания: она не знала ни слова по-русски. На вопрос учительницы «Как зовут?» вспоминала название папиного завода — про завод же вроде спросили. Зато в Ишимбае (всего-то 7 км от Перегонного) была художественная школа. А там обитала чудесная Любовь Леонидовна Грачева, ставшая для Раушании второй мамой. Она наставляла девочку: главное для женщины — семья и настоящая профессия.

Видимо, понимала, что желания, способностей и даже преданности делу не всегда достаточно, чтобы стать большим художником. Раушания, окончив художественную школу, начала там же и преподавать, продолжая учиться и в средней школе. А потом поступила в Уфе в педагогический колледж. Умирающей учительнице она пообещала, что посвятит ей свою первую выставку, что и сделала.

Потом был институт искусств, но, как это ни странно звучит, творчество для Раушании оказалось непозволительной роскошью. Хотелось закрепиться в Уфе, и она, прекрасно владевшая компьютерной графикой, бралась за любую работу: разрабатывала наклейки для пива, делала всевозможные баннеры, пригласительные билеты, оформляла брошюры, верстала журналы. Педагоги в институте ее хвалили. Работала она быстро, за один присест: точная рука и верный глаз нарабатываются практикой, навыками, доведенными до автоматизма. Даже рисунок карандашом никогда не делала — сразу акварель или гуашь на бумагу.

А тут любовь подоспела, и сын родился. Правда, жили молодые с родителями мужа, людьми от искусства далекими. Перед творческими показами молодая мама задерживалась, и свекор, полковник ФСБ, требовал от нее письменных объяснительных. А потом для верности вызывал телеграммой ее родителей — обсудить поведение их непутевой дочери. Такое солдафонское упоение властью и унижение безропотных стариков, которые приезжали к уфимской родне всегда настороже, ранило Раушанию. И, похоже, не прошло для нее бесследно.

У нее обнаружили онкологию, а муж, папочкин сынок, предусмотрительно ретировался. Прооперировали ее в день рождения, прогноз был неутешительный. И тут, как это часто бывает, ей очень захотелось жить. Жить осмысленно, радостно, без страхов. Начались поиски смысла. Сначала душа потянулась к эзотерической литературе, потом к личному общению с наставниками — с суфиями в Узбекистане, в Индии со знаменитым Саи Бабой. И снова к текстам мантр, Корана...

Она заставляет эту жизнь любить

Она размышляла, почему одни богатые, другие бедные, почему люди болеют. Банальные вроде бы вещи. Пришла к выводу, что надо прощать. Прощать ей было нетрудно. И тогда же начала рисовать. Много. Все, что приходило на ум, запечатлевала ее быстрая рука. Вот бабушка читает намаз. Когда она склоняется к полу, ее повязанный назад платок похож на крылья. Она словно летит. Рисование успокаивало и лечило — это ли не необходимые вибрации души?

На верном пути встречаешь правильных людей: так на ее пути встретился Сергей Воропаев, бизнесмен с душой художника. Он увидел ее работы и сказал, что очень хотел бы купить. Много! Все! Спросил, будет ли достаточно тысячи долларов за штуку. Она не могла сообразить, сколько это в рублях. А когда ей объяснили, цифра чуть не сбила ее с ног. Он купил ее работы, а она на эти деньги — квартиру.

Жизнь стала налаживаться. Встретила хорошего мужчину с ребенком. Он тоже художник по профессии, окончил худграф. Прошел Афганистан. Они стали воспитывать двоих сыновей. Конечно, хотелось общих детей, она о них молилась, не обращая внимания на заклинания врачей даже не думать на эту тему... Но и минорные прогнозы, слава богу, сбываются не всегда. Раушания родила дочь, а потом сына. Так что сегодня, пока восьмилетняя Айше делает свои первые осмысленные акварельные мазки, а двухлетний Ахат — первые твердые шажки, взрослые сыновья Бадретдиновых уже сами с усами, учатся — один в Санкт-Петербургском университете технологии и дизайна, другой в МАРХИ.

Наконец-то пришло время для творчества, решила Раушания. И выложила свои работы в соцсетях. И сразу успех! Отклики, которые окрыляют. Арендовала мастерскую в уфимском «Президент-отеле». И снова удача — по соседству расположилось концертное агентство Владимира Казыханова. Она ему помогает с оформлением: с каждого громкого концерта получается приблизительно тысяча фотографий, которые надо скомпоновать в единое целое. А он украшает ее картинами стены холла, куда чья только нога ни ступает. И Кузьмина, и Киркорова, и самой Мирей Матье! Так что работы Раушании Бадретдиновой хранятся теперь во многих частных коллекциях по всему миру.

Такие люди никогда ничего не забывают — это одна из особенностей психологии творчества. Поэтому она пришла к главному врачу Республиканской детской клинической больницы с предложением помочь детям с онкологией. Он развел руками: «Все стены — ваши». И Раушания подарила клинике 90 своих работ. Большой труд. Корреспондент местной газеты, сделавший оттуда репортаж, допустил ошибку в духе времени — написал, что Бадретдинова готовится продать работы на аукционе, чтобы помочь больным детям.

А Раушания, которая склонна видеть смысл во всем, что происходит вокруг, подумала, что ошибка эта по Фрейду, что такой аукцион, стало быть, действительно нужно провести. И пошла к владелице уфимской телекомпании M television Евгении Машко. Та, как полагается в «деловых кругах», озвучила цену: 50 тысяч рублей за участие. Денег у Раушании не было, и она с легким сердцем согласилась на предложение бизнесвумен расписать ее загородный дом — не всех же господь одарил такой широкой натурой, как Сергея Ивановича Воропаева.

С самого нашего знакомства я об этой женщине думаю. Она ассоциируется с множеством литературных персонажей — от Дюймовочки до героинь Достоевского. Может, потому, что все эти персонажи сопровождают нас по жизни как один архетип любящей, сострадающей, бескорыстной, светлой женщины. Той, которая заставляет эту жизнь любить.

Гузель Агишева