ДИРЕКТОР АПТЕКАРСКОГО ОГОРОДА СДЕЛАЛ ОАЗИС В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ

В Аптекарском огороде вылез белокопытник — перепутал зиму с весной, а у рододендронов набухли почки. Жизнь кипит! То цветочные коты зависли в нирване, учуяв запах от корней валерианы, то зацветет редкая орхидея ангрекум, созреет ананас или толстый наглый крыс, что портит луковицы, наконец-то попадет в ловушку. Почему некоторые оранжереи пора снести и за что ботаники точат зуб на местных черепах, рассказал директор Ботанического сада МГУ «Аптекарский огород» Алексей Ретеюм.

Зеленый остров

В нелегкий 1993 год выпускник географического факультета МГУ пришел управлять садом с многолетней историей. Это сейчас одна выставка сменяет другую, Аптекарский огород стал модным местом, где выстраиваются очереди за бесплатными ростками бананов, гладиолусами, тыквами и прочими дарами природы, а в начале 90-х и хвастаться было нечем.

— На что был похож сад в 93-м? — тогда мне было всего шесть.

— На лесопарк, — говорит Алексей. — С развалившимся зеленым забором из деревянных секций. Такого упадка я не видел никогда. Ничего не росло, только древовидные пионы. Это был кошмар, потому что 50 лет не было ни денег, ни правильных людей, которые бы всем занимались.

Алексей часто вспоминает известные имена, которые сто, двести лет назад по крупицам собирали коллекцию Ботанического сада. Часть растений саду подарил граф Алексей Кириллович Разумовский — его саговник улиткообразный до сих пор растет. Как и теофраста царственная, что привез главный садовник Густав Вобст.

А ведь семечко проросло, на минуточку, еще в 1842 году.

— Сейчас сад очень популярен, но так было не всегда. Надо было создавать новые композиции, привести в порядок те старые, которые были.

Реконструировать оранжереи, которые просто разваливались. Масштаб этого проекта был в какой-то мере беспрецедентным для 90-х годов в особенности, да и сейчас. Нужно было добиться вот этих ковров сплошных эфемероидов (многолетние травянистые растения, цветущие ранней весной), которыми так знаменит этот сад. Когда в конце апреля он покрывается сотнями, тысячами цветов — хохлатками, анемонами, сциллами, гусиными луками, хионодоксами…

— В силу того что парк исторический, так получилось, что многие мелкие весеннецветущие растения, которые цветут коврами, сохранились с тех пор, когда Москва еще не была закатана в бетон, — поясняет Исаев.

— И мы уже 20 лет пытаемся провоцировать их дальнейшее распространение, — кивает Ретеюм. — Поэтому не надо убирать листья, сухие ветки. Иначе эфемероидам будет нанесен существенный вред. Из-за этого на меня даже несколько раз наезжали не слишком умные организации…

— Ворчали: «Захламили!» — предполагаю.

— Да! Но весенний ковер эфемероидов гораздо важнее, чем не убранная листва.

Правда или выдумка, но по легенде сам Петр Первый посадил в своем Аптекарском огороде три хвойных деревца — ель, пихту и лиственницу со словами: «Для наущения граждан в их различии». Алексей Ретеюм тоже хочет граждан «наущать» — хотя бы отличать купальницу от медуницы.

Планов у руководителей сада — громадье, пальцев рук не хватит. Оформить субтропические коллекции, где появятся отдельно растения Южной Африки, экспозиция болотного леса, бамбуковая роща, растения зимних садов — рододендроны, азалии, камелии… Есть идеи по улучшению Пальмовой оранжереи — у некоторых растений зимой слишком охлаждаются корни. Еще как минимум год специалисты будут работать над экспозицией «Растения Средней полосы Европейской части России». А некоторые оранжереи (с одной из лучших коллекций орхидей, папоротников, бромелий) нужно и вовсе снести — совсем разваливаются.

— Есть экземпляры, о которых грезите, мечтаете заполучить в коллекцию?

— Хочется, естественно, всегда какого-то огромного разнообразия, но растений в мире более 500 тысяч видов, и невозможно даже близко подобраться к этой цифре, — Алексей реально смотрит на вещи. Наверное, выбрать действительно тяжело. Это как привести ребенка в магазин игрушек и спросить, какую он хочет унести домой.

Кот-аристократ и черепахи-вредители  

— Раньше была охота за орхидеями, — объясняет Алексей Ретеюм. — Есть такая трагическая история, когда действительно редкие орхидеи собирали в их естественных местах обитания, привозили, но они гибли — везли же на кораблях. Сейчас чуть-чуть другая ситуация. Поощряется выращивание диких видов в искусственных условиях.

Что в принципе хорошо. Чем больше диких видов будет представлено в культуре, тем лучше будет нам с вами.

— Да у вас прям рай, Ноев ковчег, оазис…

— Нам надо его расширять, дополнять, — директор сада серьезен, держит в голове план благоустройства. — Из того, что здесь можно было сделать, сделано всего на 20 процентов. Дело в качестве подачи, емкости и плотности

Иногда москвичи тоже не против пополнить коллекцию Ботанического сада МГУ. Сотрудники вежливо отказываются от чудной герани или сотого фикуса. И если есть те, кто приносит свое добро, то всегда найдутся следы тех, кто что-нибудь да приберет к рукам.

Есть среди постоянных жителей «зеленого острова» в центре Москвы особая каста — цветочные коты. Мелькают полосатыми боками среди деревьев, мурлычут в траве. Все любят котиков, но главного цветочного кота — особенно.

— Ужасно интеллигентный — всегда ходит по дорожкам, — Алексей был бы и рад показать нам питомца, да это время суток пушистый герой в белоснежных перчатках и с белым воротничком предпочитает проводить где-нибудь в ресторане по соседству. — Он сам пришел, быстро освоился, ведет себя царственно-величественно. Я распорядился, чтобы его пускали во все рестораны сада. Просто чтобы охранник, когда видит кота, открывал перед ним дверь. Кот садится — к кому на колени, иногда просто за стол — и создает правильную атмосферу. Он как император. У него грация, пластика.

Когда кто-нибудь из соседей хочет пропиарить свою организацию, они приглашают кота. Фотографируют. Вот посмотрите, кот у нас тоже побывал, осмотрел гостиницу, ресторан. И сразу у них всплеск коммерческого интереса. Наши собеседники рассказывают, что в саду живут маленькие тритоны, все время плещутся какие-то рыбешки.

Радуют посетителей рыжие огари, осенью и весной мимо Аптекарского огорода пролетают бекасы и вальдшнепы и иногда врезаются в стекла оранжерей — думают, что это воздух. Но не волнуйтесь, пернатых приводят в чувство, и они летят дальше. И тут я вспоминаю про черепашью армию, что вереницей, бывает, греется на солнце у пруда. Неужели сами приползли?

— О, это трагическая история, — грустит директор. — Был просто водоем, где жили кувшинки. И в него стали подбрасывать черепах — совершенно без нашей воли. И оказалось, что черепахи и кувшинки несовместимы. Черепахи хоть и хищники, но кувшинки тоже едят. Мы решили разделить: черепахи отдельно, кувшинки отдельно. Но в черепаховый бассейн продолжают каждый год подбрасывать черепах. Мы не запрещаем посетителям взять себе черепаху, если захочется.

— При этом больше черепах приносят, чем уносят, — констатирует Алексей. — Это реальные хищники, агрессивные, они кусаются. Это рептилия, у нее нет привязанности. Вы можете держать ее хоть 300 лет, она все равно будет вас кусать так же, как в первый день. Но они веселят детей!

 Они выстраиваются вереницей по бокам бассейна, когда выглядывает солнце, и уже стали одной из таких «фишек» Аптекарского огорода. Идея не наша, никто не придумывал завести черепах в качестве развлечения, — Алексею не хватает лилового банта, как у кота Леопольда, и коронной фразы: «Ребята, давайте жить дружно!». — Видимо, черепахи будут здесь столько, сколько будет существовать этот мир.

На том и порешили.

Елена Мотренко