ВЕЧНЫЙ РОМАНТИК И ВЕЧНЫЙ БУНТАРЬ

В США на 85-м году жизни скончался Евгений Евтушенко. Ассоциации странны, но – все же. Скажешь – «Евгений Евтушенко», и у каждого свое в голове, а у меня – зима. Он на ней родился и все детство провел - на станции Зима, но все это не то, и к делу не имеет отношения абсолютно.

Поэт по имени Зима

Имеет другое – не его биография, а мои воспоминания, когда много лет назад, когда все в снегу, когда метель, и мне около тридцати, и Евгений Александрович, раскрасневшийся не от волнения, а от температуры и гриппа, его старенький мерседес, я в нем - на пассажирском кресле, и ночь, и вызолоченная неспешно подмигивающими фонарями площадь у Белорусского вокзала.

Он просто подвез после интервью. Обычная (нет, впрочем, совсем не обычная!) вежливость. Припарковался. Включил посильнее дворники.

- Устал что-то. Давай посидим поболтаем?

Кто ж откажется...

Час? Полтора? Теперь уже и не помню. Я молчал почти все время, конечно. Вставлял лишь вопросы, все же – журналист, хоть и знал, что никогда и ничего из сказанного в тот вечер Евтушенко не опубликую: дал слово.

Удивительное ощущение, словно перед глазами все они – герои тех его воспоминаний. Бродский. Вознесенский. Искандер. Ахмадулина. О ком-то – с любовью. О ком-то – с обидой или с сожалением. В этом он весь – незабронзовевший, не правильный, не иконоподобный. Живой, хоть давно уже носящий приставку «классик». Живой, хоть давно – легенда. Живой, хоть и награжденный, давно уже всеми обласканный и без сомнений признанный.

Тогда ему было семьдесят с чем-то. Впрочем, ему всегда было наплевать на возраст.

Нет лет. И в этом нет совершенно никаких сомнений, когда думаешь о Евгении Александровиче. Его стихи – они ведь со всеми и – постоянно.

«Хотят ли русские войны» - в школе.

 «Поэт в России больше, чем поэт», - эту фразу Евтушенко знают все, но, будем честными, любят-то его как правило за другое. Если и за прямолинейность, то за прямолинейность чувств. Если за и резкость, то за резкость, отвергающую лукавство. А еще – за нежность и понимание. И за близость, конечно.

Гений-самоучка, исключенный из Литературного института им. М. Горького за «дисциплинарные взыскания», но сумевший стать самым молодым членом Союза писателей СССР. Вечный романтик. Вечный бунтарь. Один из главных, наверное, символов литературной «оттепели». Раскатистый голос Политеха. Пестрая рубаха. Автор «Бабьего Яра» и «Не понимать друг друга страшно», «Под кожей Статуи Свободы» и «Ольховой сережки»…

Спасибо вам, Евгений Александрович! Низкий поклон…

Борис Войцеховский