В России существуют шесть колоний, в которых изолированно от остального уголовного мира отбывают наказание «бесы» - так по метке на личных делах (б/с - бывшие сотрудники) окрестили стражей закона, угодивших за решетку. «Мир Новостей» выяснял, каково им сидится за высоким забором...

Первой в ряду «бесовских» зон стала исправительная колония №13 в Нижнем Тагиле, что в 140 км от Екатеринбурга, тогда еще Свердловска. В ней сейчас около двух тысяч осужденных и 500 человек персонала.

В 1989 году во время одной из моих командировок на родину первого паровоза в этой зоне томились зять Леонида Брежнева, бывший первый заместитель главы МВД СССР генерал-полковник милиции Юрий Чурбанов, бывший начальник хозу союзного МВД генерал-майор милиции Виктор Калинин, бывший помощник генсека Геннадий Бровин и еще десяток-другой известных людей, проходивших по нашумевшим делам - узбекскому, краснодарскому...

В разное время в зоне побывали бывший мэр Сочи Вячеслав Воронков, заместитель премьера Молдавской ССР Василий Вышку, олигарх Павел Федулев, начальник департамента контрольного управления при президенте России Андрей Воронин, бывший сотрудник госбезопасности, адвокат Михаил Трепашкин.

Позднее самым знаменитым арестантом ИК № 13 был адвокат Дмитрий Якубовский, генерал Дима, попавший в неволю за кражу раритетов из Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Те, кто сидел с ним в те годы, вспоминают, что он мог дать консультацию по любым законам, даже забытым, но пока не отмененным.

Я БЫ В СТОЛЯРЫ ПОШЕЛ…

Внешне осужденные, среди которых есть и генералы, ничем не отличаются от обычных сидельцев: черная роба, нагрудные бирки. Но разница с обычными уголовниками все же есть: здесь редко услышишь тюремный жаргон, арестанты не сидят на корточках и не чифирят по-черному. Нет так называемых смотрящих (князей воровской среды) и блатных. Нет татуировок. Нет отрицаловки, которая обычно в контрах с администрацией колонии. Осужденные сами просятся на работу, она идет в общий трудовой стаж.

Несколько последних лет производственная зона «тринадцатой» - в десятке лучших предприятий Нижнего Тагила. В одном из цехов осужденные выполняют заказ «Уралвагонзавода» - обрабатывают сцепные рамы для железнодорожных вагонов.

В мебельном цехе бывшие правоохранители по госзаказу мастерят столы, шкафы и другую продукцию для школ, судов, военных частей и министерств. В прошлом году мебельщики из бывших заработали более 70 млн рублей. В колонии есть пилорама, кузнечный цех, теплицы...

Безукоризненное поведение и хорошая работа - гарантия получения дополнительной посылки, свидания с родными и близкими, а также условно-досрочного освобождения.

ТЮРЕМНАЯ ПИРАМИДА

Как и в любом коллективе, в «бесовской» зоне существует иерархия. Нижнюю ступеньку занимают адвокаты. Это хитрая и пронырливая публика, с точки зрения нормального оперативника, совершенно никчемная, умеющая только палки в колеса следакам ставить и клиентов стричь.

Также в числе презираемых - бывшие прокуроры и судьи. Этих считают кабинетными чиновниками, ничего не умеющими, кроме как бумажки перекладывать да кровь из нормальных сыскарей пить.

Ну а белая кость - следователи, оперативники, спецслужбисты.

Еще одно наблюдение: осужденные традиционно отмечают на зоне свои профессиональные праздники, несмотря на то что, по их утверждению, многих сдали свои же. В общем, службу вспоминают с удовольствием.

Один из зэков, в прошлом подполковник милиции из Нижегородской области, осужденный на 14 лет, сказал так: «В милицию пошел по велению души и сердца. Десять лет работал участковым, 13 лет - опером, потом возглавил отдел уголовного розыска». Помолчав, добавил: «Никому бы не пожелал из сотрудников попасть сюда. Вычеркнутые годы...»

Внимательнейшим образом слушают здесь сообщения о том, кого еще из коллег повязали. Иногда захлебываются от обиды: меня, мол, взяли всего за 500 долларов взятки, а эти теперь миллиардами ворочают.

ОРГАНЫ В ПАНИКЕ

В советские времена колонии в Нижнем Тагиле хватало на весь Советский Союз. Однако в лихие 90-е, когда общество потеряло ориентиры, а в госорганах расцвели взяточничество и казнокрадство, серьезным испытаниям подверглась и правоохранительная система. Именно тогда пришлось срочно открывать новые «бесовские» зоны. Теперь они есть и в Рязанской, Иркутской, Нижегородской областях, Башкирии, Мордовии. И, похоже, это не предел. С каждым годом в «бесовские» зоны поступает все больше зэков. Изменился и срок наказания: раньше это было в среднем два-три года, сейчас - семь лет.

В конце 1990-х тогдашний глава МВД России Сергей Степашин предложил было сотрудников правоохранительных органов, осужденных за различные преступления, отправлять в обычные зоны. Паника поднялась ужасная!

Печальный опыт был на Украине. В 1992 году ей выдали всех бывших служак, которые совершили преступления в своей республике, но отбывали срок в Нижнем Тагиле. Их привезли в колонию, расположенную в поселке Макошино Черниговской области. И вмиг тихая в общем-то зона превратилась в кипящий котел, где постоянно вспыхивали драки между «бесами» и рецидивистами. Порядок удалось навести лишь тогда, когда уголовников отправили в другие зоны.

Но до сих пор с существованием спецколоний для «бесов» согласны не все. На профильных интернет-форумах можно встретить и такие мнения:

«Если каждый из служителей закона будет знать, что за его подвиги посадят в общую зону, то будьте уверены, он тысячу раз подумает: а стоит ли нарушать закон?»

«Если их судят по тому же Уголовному кодексу, что и обычных граждан, значит, и срок отбывать должны на общих основаниях и в общих лагерях, а то устроили им курорт».

ДОБЫЧА «ПОЛЯРНОЙ СОВЫ»

Впрочем, некоторые из «бесов» отбывают наказание не в специальных зонах, а в колониях пожизненного заключения. В одной из них, что в Мордовии, - бывший майор милиции Петр Стаховцев, осужденный на пожизненный срок еще во времена СССР. Он руководил бандой из пяти человек, промышлявшей разбоями и убийствами, на их счету три жизни.

Еще один бывший майор милиции Денис Евсюков, осужденный на пожизненный срок за стрельбу в супермаркете на юге Москвы, в результате которой два человека погибли и более 20 пострадали, сейчас в «Полярной сове», расположенной в поселке Харп, что в полусотне километров севернее полярного круга.

Добираться туда в свое время пришлось на катере через Обь от Салехарда - это примерно полчаса по черной холодной воде, потом на машине. Это одна из семи колоний для пожизненных заключенных в России. В одной из ее камер отбывает срок Александр Пичушкин, более известный как битцевский маньяк.

Зону, расположенную на окраине поселка, окружают заснеженные горы, на которых хозяйничает ледяной пронизывающий ветер. Возможно, поэтому в 1970-1980-х годах Харп считался «всесоюзным БУРом» (бараком усиленного режима), где «ломали» неподатливых грузинских воров и всякую «черную масть», которую сюда свозили со всех концов СССР.

«Это самая дальняя и самая суровая зона для тех, кто отбывает пожизненное заключение. Евсюкову явно решили выдать по полной», - рассказал журналистам адвокат потерпевших от преступления майора Игорь Трунов. - Большую часть года лежит снег. Осень, зима и весна - полярная ночь. Морозы за 40 градусов - обычное дело. В атмосфере не хватает кислорода. Я сам вырос в Воркуте и знаю, о чем говорю...»

Когда в середине лета из тундры налетают комары и мошка, для зэков тяжким испытанием становятся даже построения утром и вечером, во время которых махать руками не разрешено. Тут даже и пыток никаких особенных выдумывать не нужно.

Здесь нет чинов, званий, прежних заслуг. За горы трупов, садизм, зверства и даже людоедство охрана зоны называет обитателей этой пожизненной зоны шакалами. Евсюков - один из них. Был перспективным офицером милиции. Стал шакалом. Такая вот карьера...

Владимир Гондусов