ПУТЕШЕСТВИЕ НА МОРЕ

...Летом они с Володей решили поехать на море и пожить там в палатке. Взяли с собой спальные мешки, не забыли чемодан с нарядами, в которых жена будет прогуливаться по набережным Ялты, Гурзуфа. Меньше всего они ожидали, что на пляжах ночевать нельзя — с этим боролись пограничники, и вся прибрежная земля была поделена между санаториями. Все было настолько серьезно, что для палатки даже 5–6 кв. м невозможно было найти. Но молодожены пока об этом не знали.

Первый вечер они провели в тщетных поисках этого клочка земли для палатки. Темнота надвинулась так быстро, что им ничего не оставалось, как забыть пока о палатке и укладываться спать в своих мешках под первым же раскидистым деревом. Утром обнаружилось, что они спали чуть ли не в центре какого-то курортного городка. Целый день они двигались вдоль побережья, надеясь, что вот-вот…

Следующую ночь приют им дал Никитский ботанический сад. Только они уснули, как послышались чьи-то тяжелые шаги, и свет фонарика стал шарить по их спальным мешкам. (Палатку опять не ставили.) Встречно им нечем было осветить неожиданного пришельца, жена от страха забилась вглубь мешка, а Володя высунулся из него и смотрел на свет фонаря, не видя, естественно, его владельца. Он крепко и демонстративно сжимал в руке внушительный топорик. Пришелец ретировался. Кто это был — осталось неизвестным.

Третью ночь провели на небольшом по площади, но очень высоком мысе. На самом краешке приладили свою палатку, вбивая колышки уже в отвесную стену, разожгли костерок для приготовления пищи и, искупавшись, завалились спать. Но покой нарушил грубый мужской голос, требовавший отдать им… женщину. Володя тоже грубо им что-то нелицеприятное ответил. Они ему — еще грубее. И стали придвигаться к палатке. Но фигурация мыса давала преимущества путешественникам.

От большой земли до мыса был узенький перешеек. По нему можно было двигаться только поодиночке. И к перешейку уже вышел вооруженный топором Володя. Завяжись какая-то схватка, он мог бы по одному оглушать жаждущих женских утех неприятелей и спихивать их с большой высоты на прибрежные камни. В момент перепалки к берегу причалила береговая охрана. Милиционеры поднялись на этот мыс, проверили у молодоженов паспорта, университетские документы и предупредили о том, что тут много опасной хулиганствующей шантрапы и что ночевать здесь не положено. В эту ночь, ладно, оставайтесь здесь, а завтра уже нельзя.

 С утра они снова в походе. Еле успевают искупаться, на загар уже нет времени — надо искать настоящее пристанище. И снова не находят, ночуют в своих мешках прямо на пляже. Утром просыпаются от того, что вода уже лижет их спальные мешки, а приблудившаяся кошка мяукает прямо в лицо, требуя еды и ласки. Когда глянули на отвесный верх земли над ними, удивились, как это местная шантрапа не прибила их: ей достаточно было скинуть сверху камни на эти непутевые спящие головы.

Наконец-то справедливость восторжествовала: они нашли неплохое местечко возле какого-то санатория. Поставили палатку, даже поели горячей еды в местной столовой. Подумали: «Ну заживем!», но рано радовались.

В первую же ночь начался такой страшенный ливень с грозой, молнией и шквалистым ветром, что они могли только молить Бога, чтобы оставил их в живых. Палаткуподнимало в воздух, мотало в разные стороны, заливало водой… Казалось, что вот он, конец света. Что в мире все уже снесено, унесено, смыто волной, и только они тут упрямо борются со стихией. Это длилось целых три дня! Эта стихия так вымотала их, что уже некуда было деваться — ни плавать, ни гулять, ни разговаривать — не было сил. Потому и надежды на выживание было мало.

Казалось, что судьба их не на шутку испытывает. Они уже мечтали о возвращении в Москву. «Не нужен нам берег турецкий, чужая земля не нужна».

Ан нет. Надо еще терпеть. Володя простудился, и достаточно сильно. Он горел жаром, кашель выворачивал его наружу. А дождь все лил и лил. Лекарств не было, тепла тоже, как и сухой одежды. Так прошло несколько дней. Простуда чуть уменьшилась, но не прекратилась совсем.

Они решили двигаться в сторону дома. Когда разбирали палатку, увидели, что ее от полного сноса удерживало только одно крепкое дерево, к которому веревкой примотал нашу палатку Володя. Наташа поблагодарила это дерево за их спасение. Конечно, не его надо было благодарить, но так было на деле.

Как всегда в то время, с билетами было тяжело — просто не достать.

Только благодаря молитвам Господь их услышал, и какие-то украинцы продали им свои билеты — у них изменились семейные обстоятельства. Дома, в Москве, Володя болел еще недели две. Вот такой был у них медовый месяц.

КАЗУСЫ СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Когда они поженились, то многие сотрудницы мехмата МГУ прибегали в ДАС (Дом аспиранта и студента МГУ) посмотреть на Володину жену: кого это он там выбрал вместо нас? Перспективный жених, выгодная партия. Ему в то время было тридцать три года. У него было много достоинств — он не пил из спиртного ничего, кроме шампанского — и то нечасто. Это большой плюс для семьи. Он не курил — тоже очень хорошо, он не «бегал по бабам» — для Натальи это было решающим фактором. Он всегда был занят делом — всегда в формулах и в книгах, журналах. За это она его тоже очень уважала. То есть против многихмногих мужчин он на самом деле был завидный муж, а до того жених. Теоретически они с ним были хорошей парой, так как то, что не делал он, не делала и Наташа.

Но практически… Она его не понимала, не знала. Для жены, тем более журналистки — это было плохо. Она никогда не знала, что он сделает в следующую минуту. Что-то надо купить, идут вместе, он говорит: «В этом магазине ничего покупать не надо. Я однажды купил здесь лампочку — она быстро перегорела». По таким же причинам в эту парикмахерскую не ходи, в это ателье — ни в коем случае!» Если встречался глухонемой человек — «давай поворачивать домой — дороги не будет». Если жена здоровалась с соседями, то «зачем ты это делаешь? Зачем с ними якшаешься? Ты о чем-то с ними говорила?»

Даже когда она здоровалась утром с уборщицей подъезда, то снова: «Кто она такая? Зачем ты с ней здороваешься?»

Если заходит соседка за какой-то надобностью, то: «Не пускай ее в дом! Да не давай ей ничего! А то повадиться, будет приходить!» Если утром в квартире раздается звонок, то: «Не открывай! Все равно ничего хорошего не услышишь! И вообще я до полудня никому не открываю!»

Самое трудное для Наташи — молчание мужа. С ним не удавалось поговорить по душам, рассказать о чем-то своем, послушать, что заботит его.Он к этому не привык. Вечерами он сидел за письменным столом и писал свои немыслимые формулы.

В его духе были и такие ситуации: приходит с работы.

— Как дела? Обедал? — спрашивает жена.

— Да.

— А это что? — Из кармана пиджака торчит лента чеков.

— Ах, я забыл поесть!

Что это значит? — Он в обеденный перерыв пришел в профессорскую столовую, выбил в кассе чеки, но за стол не сел, заказанные блюда не взял, так как решил, что уже пообедал.

Жили очень скромно.. Пятачок, который положили под ножку платяного шкафа, чтобы он не шатался, с десяток раз оттуда доставали. Проезд на метро (тогда это удовольствие стоило 5 копеек) до работы таким образом обеспечен, а там можно занять у коллег немного денег (3 или 5 рублей).

Наташа могла рассчитывать только на средства, заработанные своим трудом. Денег у мужа никогда не было. Она долго не знала, почему, но потом добрая душа — его золовка — ей тайно рассказала, что в тюрьме сидит его брат, и Володя помогает ему. Брат сидел за то, что в молодости они с компанией таких же шалопаев угнали чью-то машину, «чтобы покататься с девочками». Всем дали приличный срок. Муж об этом ни слова. И вот теперь он нанимает адвокатов, платит им, шлет посылки брату. Помогает матери, бабушке и младшему брату, которые при отце привыкли к обеспеченной жизни, а когда тот рано умер от инфаркта, то стали нуждаться.

Этот брат (что сидел в тюрьме) не раз перечеркивал карьеру мужа. Будучи аспирантом, Володя участвовал в крупном международном научном конкурсе, и его работа выиграла приз. Да еще какой! Кругосветное путешествие с другими учеными из разных стран. Радость? — Еще какая! Но не для Володи. Ему не хотелось рассекречивать такой факт из семейной биографии, и он постоянно отказывался от участия во всех международных конференциях. Хотя уже считался хорошим ученым и его именем был даже назван один из тензоров. (Тензоры и спиноры — его тема в механике и математике.)

Как-то раз Наташа смотрела общее фото научных работников, сделанное мужем на Ленинградском научном симпозиуме. Многих она там знала, но не всех.

— А это кто? — спрашивает.

— Галя Шаповалова.

— Такая молодая! Сколько ей лет?

— Не знаю.

— Но вы же вместе работаете!

— Сейчас подсчитаю. Лет в 20 она родила. У нее двое детей, она рассказывала, 18-ти и 7-ми лет. Значит, ей примерно 45.

— Ты что, так считаешь? — ужаснулась жена.

— Ну как же: 18 и 7 — это двадцать пять, да родила в 20, но не может же она в 15 лет родить!

Наташа с неподдельным ужасом смотрела на него, но он искренне не понимал ее изумления.

— Вова, тогда твоей маме 120 лет, если сложить к ее 20 годам возраст всех четырех ее сыновей! Понимаешь?!

Рассказала этот случай друзьям на каком-то семейном празднике. Один из его коллег говорит:

— А ты зря над ним смеешься. Вот тебе известная история. У Исаака Ньютона была кошка с котенком. Они часто скреблись в дверь, и ему надоело вскакивать и открывать им дверь. Тогда он взял и пропилил в двери две дырки: одну большую для кошки и рядом поменьше — для котенка. Так они и заходили рядышком — красивой парой.

Наталья Желнорова
Главы из книги "Горела времени свеча"