МИР! ТРУД! МАЙ! МЫ ВСТРЕЧАЕМ ПЕРВОМАЙ!

...Сидя дома, глядя в окно телевизора, отвечая на звонки друзей с общим набором фраз: "А помнишь как было?..." , "А как мы встречали его и провожали!"

Строго говоря, Первомай следовало бы отмечать четвертого. Именно этого числа в 1886 году в американском Чикаго состоялась демонстрация трудящихся с требованием ввести 8-часовой рабочий день. И была расстреляна. В память чего три года спустя II Интернационалом в Париже и было принято решение о праздновании 1 мая Международного дня солидарности трудящихся.

Хотя американцы тоже сами ничего не придумали. За 30 лет до них такой же демарш, но 21 апреля, совершил трудовой люд Австралии, где рабочий день бывших каторжников составлял 16 часов.

А что в России? До Российской империи международная солидарность докатилась в 1890 году: в варшавской стачке тогда приняли участие 10 тысяч человек. Постепенно праздник политизировался, в начале ХХ века появились лозунги против самодержавия. Первая мировая этому только способствовала. Права трудящихся отошли на второй план.

При советской власти мы в плане защиты прав трудящихся, естественно, всех обогнали, и Первомай стал восприниматься как всеобщий смотр достижений. Мол, у нас-то все проблемы решены, идем вперед семимильными шагами, а вот за братьев по классу обидно.

Но солидарность, единение, восторг и радость тоже надо суметь показать, тем более что многие работяги — это вчерашние деревенщики и норовили «на майские» улизнуть из города к родителям, помочь им с посадкой картофеля, который сами же потом и ели, не надеясь на славную советскую торговлю. В годы плановой экономики и на демонстрации был план. От каждого предприятия, организации в колонну — столько-то человек. Поэтому в ход шло все — и кнут, и пряник.

Начальник СУ Уфимских ТЭЦ Юрий Павлович Ларионов вспоминал, что каждый руководитель должен был лично возглавить колонну, проследить, чтобы народ по пути не разбежался, лишнего не пил, портрет вождя мимо трибун вверх ногами не пронес и лозунги потом не в лужи, а в машины покидал. Иначе партбилет — на стол. А простому работяге могли и отпуск на зиму перенести, и путевку профсоюзную не дать, и в очереди на квартиру попридержать. Соответственно, лучшим — наоборот.

Я, помню, будучи школьником, спрашивал своего отца, токаря-универсала: «Пап, а зачем ты на демонстрацию идешь, если не хочешь?». На что он отвечал: «Я ж не просто так иду, а за два отгула. Пригодятся. На девятое в деревню поедем...»

Деревню, впрочем, система тоже не отпускала. Нельзя провести демонстрацию — надо организовать хотя бы праздничные гулянья.

Медсестра из Верхних Кигов Людмила Александровна Валеева, до замужества жившая в Архангельском районе, рассказывает, что к Первомаю у них посреди деревни вкапывали высоченные качели и украшали их бумажными цветами, листьями да голубочками. Тут же была импровизированная танцплощадка, музыка играла весь день. Хотя сначала — все же огороды: майский день год кормит.

В городах же трудовой люд действовал по им же давно испытанному принципу: если нельзя чего-то избежать, надо попытаться расслабиться и получить удовольствие. И получали. В Уфе вдоль проспекта Октября, казалось, не было ни одного свободного подъезда, где ни кучковались бы демонстранты, принимающие внутрь «для сугрева». А уж после шествия...

На плечах многих отцов можно было видеть детишек. Это не папы так проявляли свою идеологическую и политическую зрелость, это мамы их туда посадили, чтобы благоверный знал меру и после демонстрации шел «не с дружками своими...», а сразу домой. А вот уж вечером или на другой день, семьями... Цивилизованно, как говаривал, бывало, главный энергетик завода «Стекловолокно» Валерий Николаевич Климов, это звучало так: «А не собраться ли нам и не попеть ли революционных песен?!».

Еще ёмче сформулировал ситуацию сам народ: 1 мая одна половина населения сажает огороды, другая — печень.

Это сейчас нынешнее поколение знает (или не знает) Первомай просто как праздник Весны и Труда, а мы, те, кто постарше, и таким его помним. Хотя, чего греха таить, бывает, и ностальгируем.

Евгений ВОРОБЬЁВ