СОВЕТСКАЯ «БЕРЕЗКА». ПЕРУ, 1973 (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Суббота, 22 сентября

Мы вылетели из Аргентины на следующий день после последнего концерта. Выезд из отеля был в середине дня, так что мы имели возможность немного отдохнуть и спокойно собраться. Мы приехали в аэропорт заранее, за 2 часа до вылета, зарегистрировались, спокойно сдали багаж и поднялись в воздух в 6 часов вечера.

Из Буэнос Аиреса, который находится на Атлантическом океане, мы летели в столицу Перу – город Лима, который находится на Тихоокенском побережье. И это путешествие заняло целых 9 часов! Южная Америка использует (и тогда, и сейчас) в основном, небольшие самолеты, чаще всего – Боинг-737. И международные полеты между странами Латинской Америки больше похожи на междугородние автобусные поездки.

Мы сделали 2 посадки и, не выходя из самолета, через 20-30 минут взлетали. За иллюминаторами было темно, поэтому мы почти весь путь спали.

Лима.
Приземлились только в 3 часа ночи. Организм спит. Вот в таком сонном состоянии дотащили багаж до автобусов, в таком же сонном состоянии доехали до какого-то отеля и, не разбирая вещей, рухнули в постель. Теперь наша задача – спать быстро, так как первый концерт в Перу уже сегодня вечером.

Концерт состоится в городском театре, в центре города, значит, всё правительство страны будет на первом концерте. Это никогда не нарушаемая традиция, и нам – хочешь не хочешь – надо быть в хорошей форме.

Концерты
Первые два концерта мы дали в красивом, но небольшом городском театре. А потом, в специально выделенный выходной день переехали на стадион “Колизеум”. Стадион действительно колоссальный, причем необычный. Подъезжая к стадиону, мы не увидели здания с трибунами.

Весь стадион был в громадном котловане, верхние трибуны были на уровне улицы, к сцене нужно было идти вниз, в котлован, по простой, пыльной, неасфальтированной дороге. На футбольном поле стояла специально построенная для нас деревянная сцена. Мало того, что это была не очень удобная сцена, а в каких-то местах даже опасная для ног, сложенная из деревянных щитов, но – она была небольшая!

Казалось бы, можно использовать все пространство футбольного поля – но нет, устроители концерта решили ограничиться небольшой площадкой. Бедные зрители! Но мы не можем указывать хозяевам что им делать, они делают что могут, мы должны принимать как есть.

И началась работа! Первый день на стадионе, в пятницу – один концерт. А дальше – в субботу и воскресенье – два дня с двойными концертами, как в Аргентине. После этого, в понедельник, еще один концерт и во вторник – перелёт в следующую страну. Мы дали на стадионе 6 концертов.

Воровство!
В первый же свободный от концертов день мы пошли в город. Когда мы в отеле поинтересовались, куда имеет смысл пойти и что посмотреть, нам посоветовали посмотреть местную достопримечательность – рынок. Мы пожали плечами – что за достопримечательность! Нам объяснили, что это постоянный рынок, как торговый центр, современное здание из стекла и бетона, которое включает в себя и магазинчики, и лотки, и отдельных частных продавцов. Ну что ж, раз ничего более интересного нет – пойдем на рынок.

Настроение поднялось, когда нам выдали зарплату за всю неделю, и появилась как бы обязанность истратить деньги. Но – нас сразу же предупредили, чтобы мы были осторожны, в городе процветает воровство. Насколько оно профессиональное и как широко распространено, можно сказать, поставлено на широкую ногу, мы, к сожалению, узнали в этот же день.

Группа наших ребят (мы специально объединялись в группы, чобы обезопасить себя и прикрывать, следить друг за другом) пришла на рынок. Ходили все вместе, причём держали руку в кармане узких джинс, чтобы сохранить деньги, всю недельную зарплату.

Пробираясь через толпу в одном месте, группа наших ребят невольно разделилась и никто не заметил, как группа местных, по виду дружелюбных, ребят окружила одного из наших, Юрку. Один из местных как бы случайно наступил ему на ногу, другой тоже как бы случайно толкнул его. Несильно, но ощутимо, чтобы человек как бы начал падать. Юрка потерял баланс и, чтобы не упасть, вытащил руку из кармана джинс. Мгновенно чужая рука скользнула в узкий карман и деньги, вся недельная сумма, ускользнула в неизвестном направлении в чужой руке.  

В воздухе осталось только вежливое “Perdoneme” (“Извините меня”). Вся группа местных, явно дружелюбных ребят, моментально растворилась в толпе.  Потом уже, в отеле, мы, разбирая этот эпизод по секундам, поняли, как тщательно был отрепетирован этот «спектакль».

На следующий день случилось более серьёзное происшествие. Репетитор ансамбля, Майя шла по одной из центральных улиц Лимы. Столица страны, центр города, дневное время – никакой опасности не должно быть. К тому же, слева от Майи обычно идет её муж, музыкант нашего оркестра.

Вдруг справа (на тротуаре!) Майю обгоняет мотоциклист и на скорости, не останавливаясь, бритвой срезает ремень её наплечной сумочки. Мотоциклист рассчитывал, что срезанная сумочка сама упадет к нему в руки. Но не тут-то было! Мотоциклист не знал, что сумочку держит русская женщина! А русские женщины свои сумочки просто так не отдают.

Майя держала наплечную сумочку очень крепко! Мотоциклист тоже не отпустил сумочку, стал падать и, падая, распорол Майе бок своим мотоциклом. По-настоящему, в кровь. Майю скорая помощь увезла в городскую больницу и несколько дней мы её не видели. Появилась Майя в отеле только в последний день, перед самым выездом в аэропорт, бледная и похудевшая от потери крови и волнений в чужой стране, в чужом госпитале, не зная языка...

Сцена рушится!
Но вернемся к работе, на стадион. Условия подготовки к концерту и отдыха между двойными концертами были самые примитивные, неприхотливые. И как ни старался наш импресарио Альфонсо, он ничего не мог изменить. Но это ещё ничего, неудобства мы как-нибудь перенесли бы.

Но на последнем концерте, в понедельник, мы почувствовали, что сцена начала качаться. Деревянные щиты стали расходиться под нашими ногами!  Это случилось во время “Сибирской сюиты”. Это массовый номер, на сцене почти весь состав ансамбля, нагрузка на сцену предельная!

Все мужчины, кто не танцевал на сцене – рабочий сцены, технический директор ансамбля Фёдор Иванович Шестаков, наш художник по свету Георгий Шустров (сам бывший танцовщик), репетитор ансамбля Владимир Алексеевич Якушин – все на корточках полезли под сцену и держали деревянные щиты на своих руках!!!

Мы практически танцевали на руках своих друзей, не зная, что произойдет в следующую минуту. Каким-то образом, с искусственной улыбкой на лицах дотанцевали “Сибирскую сюиту”.

Сибирская сюита

Балагуры

Антракт. Наконец-то! Сначала Фёдор Иванович, а за ним все мужчины, кто был не занят в танцах, полезли под сцену. Надо было срочно, во время антракта, перевязать разболтавшиеся деревянные щиты.

Многие танцоры стояли вокруг, волнуясь, удастся ли продолжить концерт и довести его до конца. Антракт уже подходил к концу, когда Фёдор Иванович, а затем все остальные, участвовавшие в ремонте сцены, вылезли из-под сцены на воздух.

Фёдор Иванович, маленький и юркий, ничего не сказав, побежал готовить следующий номер, “Ямщики”. Он вообще не любил разговаривать, может быть, стеснялся. Но главное, он быь человек дела.  

Мы бросились за ним: “Ну что? Можно работать?” “Танцуйте, танцуйте” – пробурчал Фёдор Иванович таким тоном, как будто мы все ему надоели своими ненужными вопросами. Он совершенно не хотел изображать героя дня.

  
Неразлучные друзья: Гусев – музыкант оркестра, позднее директор ансамбля,
Шестаков – зав. постановочной частью, Шустров – художник по свету

Со страхом в душе и с улыбкой на лице мы доработали концерт до конца.
Сцена качалась, дрожала под нашими ногами, но выдержала. Но только после последних поклонов публике, с нетерпением дослушав аплодисменты восхищенных и ничего не подозревающих зрителей, мы вздохнули свободно.
На следующий день мы вылетели в следующую страну, Венесуэлу.