АРГЕНТИНА, 1973 Г. (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Пятница, 21 сентября, вечер

Итак, мы в аэропорту Буэнос-Айреса. Над аэропортом кружит вертолёт, сбрасывая листовки. Ловлю одну листовку – это о нас! Крупными буквами “БЕРЁЗКА ВЕРНУЛАСЬ !”. В таком тоне, что БЕРЁЗКА как бы ненадолго уехала и вот наконец-то вернулась домой.

Встреча в аэропорту Буэнос-Айреса проходит тепло. Много прессы. Такое событие - “БЕРЁЗКА ВЕРНУЛАСЬ !” К тому же, не просто приехала, а из самой горячей точки планеты вырвалась! Фотографии, короткие интервью с нашим руководством, но всё на ходу, на пути к багажу и автобусам.

Наш импресарио Альфонсо очень рад нашему прибытию. Пока что у него сплошные убытки. Начались они с того момента, когда мы не вылетели из столицы Чили ни 10-го сентября, ни тем более 11-го сентября. Дворец Спорта “Луна-Парк” стоял закрытый и пустой, Альфонсо взял его в аренду для нас, для ансамбля, и платил за каждый день простоя большие деньги. Ведь этот Дворец Спорта – как московский Дворец Спорта “Лужники”, вмещает от 7 до 12 тысяч зрителей. Гостиница в центральном районе города, на главной улице Корриентес тоже наверняка стоит большиж денег. Хорошо хоть, на транспорт тратить много не нужно. “Луна-Парк” находится на той же улице Корриентес, в самом ее конце, до него 10-12 минут спокойной ходьбы. Но, чтобы не было никаких неожиданностей, Альфонсо дал нам автобусы в первый день пребывания.

Конечно, это было очень хорошо продумано. Ведь в первый день с собой нужно взять много вещей из гостиницы на работу. Позднее, когда наладились регулярные концерты, только один автобус ждал нас после концерта, для самых усталых. Многие же предпочитали пройтись пешком и подышать свежим воздухом. Вообще я заметил – никто так не ценит свежий воздух, как артисты балета. Да это и понятно – после нескольких часов работы в репетиционном зале, в пыли, в поту – свежий воздух остро необходим!

Но я отвлекся. Вернемся в аэропорт, где мы спешим получить багаж и скорее добраться до отеля, чтобы отдохнуть и готовиться к концертам. Несмотря на усталость, мы полны решимости начать концерты как можно скорее. Хоть завтра!

Но – не тут-то было. Наши же товарищи из советского посольства говорят, что нам не разрешат давать концерты по политическим причинам. Первый концерт может состояться не раньше вторника. Мы прилетели в пятницу. А в воскресенье в Аргентине состоятся выборы Президента! Первые выборы за 18 лет! Поразительно популярный в Аргентине Хуан Доминго Перон трижды (трижды!) был выбран Президентом Аргентины и служил 9 лет, с 1946 по 1955 год. А в 1955-м году Перон, свергнутый армией (помните переворот в Чили буквально накануне, всего 11 дней назад? Та же история.

Это происходит более или менее регуларно по всему континенту Латинской Америки, почти в каждой стране) уехал из страны и 18 лет жил в других странах. Но страна его не забыла. И в 1973-м году, когда Президентом Аргентины был избран один из последователей Перона (их называле перонистами) – Гектор Хосе Кампора, он обратился к Перону и предложил ему вернуться обратно в страну. И не только – он предложил провести свободные демократические выборы так, как это было 18 лет назад. Народ встретил эту идею с восторгом!

И тут нагрянули мы за два дня до выборов – советский танцевальный ансамбль, дающий радостные, оптимистичные концерты. Парламент Аргентины посчитал – если ансамбль из социалистической страны будет иметь успех (а успех ожидался неминуемо), то народ в воскресенье дружно пойдет голосовать за социалистов, за левых. Чтобы не покачнуть весы популярности, они решили – проще отложить начало выступлений сверхпопулярного ансамбля на потом, на время после выборов. Грустно, но придется ждать...

По приезде в отель, в полночь, был выработан и обьявлен план. Так как концерты проводить нельзя, мы проведем репетицию для себя, надо входить в форму. В воскресенье – выборы. Вся страна не работает ради выборов, во Дворце Спорта тоже никто не будет работать, поэтому у нас будет вынужденный выходной. А в понедельник проведем генеральную репетицию, в костюмах (то же самое, что концерт) – для прессы. Дадим прессе возможность подготовиться, и когда концерты начнутся, пресса поможет привлечь больше публики.

Первая репетиция на новой сцене
Суббота, 22 сентября.

Мы, наконец, вошли в долго ожидавший нас пустой Дворец Спорта “Луна-Парк”. Персонал встретил нас более чем приветливо! Удобные, чистые артистические комнаты, хорошего размера сцена – все располагало к желанию работать. И работать хорошо. Однако, на этой сцене есть свои трудности – там нет боковых кулис. Значит, нужно перестроить выход на сцену на танец и уход со сцены после танца. Дальше – больше. Танцы “Ямщики” и "Русские сувениры” начинаются с артистами уже на сцене. Чтобы вывести их на сцену и убрать после танца со сцены, нужен занавес. А если занавеса нет – нужно играть со светом, делать полную темноту. А начало и конец “Казачьей сюиты” – скоростные скачки – тоже требуют перемены рисунка выхода на сцену и ухода со сцены. Вот этим мы и должны заняться сегодня на репетиции.

Репетиция во Дворце Спорта “Луна Парк”

Выборы Президента
Воскресенье, 23 сентября.

У нас выходной. Выборы Президента страны – в Аргентине серьезное дело! Никто не должен работать. Все, буквально все, должны иметь время и возможности придти на участок и проголосовать.

Пользуясь свободным временем, я пошел побродить по городу. Слышу - где-то невдалеке раздаются звуки из громкоговорителя. Пошел на звук – вышел на площадь, запруженную народом. Попытался увидеть, кто говорит с трибуны горячим, темпераментным и быстрым южно-американским тоном, да куда там! Люди стоят плотно, все напряжены во внимании к оратору. Больше ничего интересного нет, да и города я не знаю. Лучше вернуться в отель.

 В отеле, слушая радио, в 3 часа дня узнаем, что Президентом Аргентины выбран Перон. Этого ожидали, но как-то нервно ожидали. Перон был выбран с гигантским отрывом от других кандидатов (о которых мы, кстати, ничего не слышали). Он набрал 60% голосов!

Что тут началось!!! По центральной улице Буэнос-Айреса, на которой мы и живем, пошла плотная автомобильная демонстрация. Машины медленно двигались, все в одну сторону, заняв всю проезжую часть, плотно и близко друг к другу. И все гудели!!! Та-та, та-та-та, та-та, та-та-та! До сих пор стоит в ушах этот звук всех машин сразу! Шум страшный! К тому же, когда ехал грузовичок, кузов был наполнен людьми, которые стояли, танцевали, прыгали и при этом кричали! Или играл оркестр! Такого энтузиазма мы никогда не видели.

Конечно, мы много раз участвовали в наших выборах в Советском Союзе. Все у нас были празднично одеты, играли официальные оркестры. Но все мы знали заранее, кто кандидат, кого выберут, никаких неожиданностей при однопартийной системе не ожидалось, да и не могло быть. Коммунистическая партия давно, еще при создании Советского Союза, заявила (голосом Ленина), что второй партии нам не надо. Даже бесполезно выдвигать каких-то других кандидатов, кандидаты от Коммунистической партии все равно лучше.

Мы, удивленные, ошарашенные таким энтузиазмом, буквально лежали на подоконниках, высунувшись по пояс на улицу. Так продолжалось час за часом, а энтузиазм народа не ослабевал. Наступил вечер. В Москве настало утро, проснулись наши родственники и начали звонить, разыскивать нас и расспрашивать о Чили. Регулярно кто-то из наших бежал на вызов, бежал либо в лобби отеля, либо в свой номер разговаривать с Москвой, его место на подоконнике занимал другой, и так продолжалось час за часом, до двух часов ночи. Не сразу, но постепенно автомобильная демонстрация сошла на нет, и мы получили возможность лечь спать.

Убийство. Траур
Понедельник, 24 сентября.

В понедельник с утра мы начали готовиться к репетиции. Включили радио. Что такое? Говорят про какое-то убийство. Какое убийство – в стране праздник, Перон выбран Президентом! Постепенно проясняются детали. Сразу после избрания Перона был убит руководитель профсоюзов, который помогал Перону победить на выборах. Чистейшее политическое убийство! (Вот и начинает проявляться реально правдивое название Южной Америки – “огненный континент”) Последствия убийства – в стране обьявлен 3-дневный траур.

Закрыты все развлечения, театры, кинотеатры, концерты – всё! Значит, нам придется сидеть в гостинице без работы ещё 3 дня. Единственно, что разрешили – это провести репетицию в пустом зале. После хорошего, глубокого, детального разогрева, разобрав костюмы и положив грим, уже в середине дня мы вышли на сцену и начали концерт, названный для прессы “генеральной репетицией”. Для всех концертов ансамбля был выбран вариант планировки зала на 7 тысяч зрителей. Так вот, в зале на 7 тысяч человек сидело ... 15 зрителей-журналистов. Но мы должны были танцевать, работать и улыбаться так, как будто бы в зале 7 тысяч зрителей. И мы танцевали, делали трюки и улыбались так широко, как будто мы видели перед собой 7 тысяч человек!

Но после “генеральной репетиции” вернулись в отель и опять сидели в четырех стенах. Конечно, нам не запрещено выходить из отеля, в Аргентине не то, что в Чили, с документами у нас все в порядке. Но мы не знаем города, денег у нас нет, ещё не заработали, так что и бесполезно куда-нибудь идти.

Вторник, 25 сентября

В середине дня нам все-таки выдали небольшой аванс, на питание. Ну, хоть так. Я пошел в ближаиший магазинчик за продуктами для нашей небольшой компании, кто питался вместе. Мы решили собираться по четверо, складываться на питание, так легче готовить и дешевле получается. Функции казначея и заготовщика продуктов возложили на меня – я говорю по-испански, могу объяснить, что надо, да ещё могу сэкономить, понимая язык. Так вот, вхожу в небольшой магазинчик, встаю в длинную унылую очередь. Все стоят молча, обстановка грустная. В магазинчик входит грузная темнокожая пожилая женщина и сразу с порога возмущенно произносит: “Что за жизнь такая! Живем, как в Америке!” Все молча проглатывают. А что возразишь на это - правду говорит.

Так уныло проходят эти три дня траура по всей стране... А для нас это ещё три дня сидения в отеле, попытками себя занять и попытками поддерживать форму, держась за стул или за стену.

Первый концерт!
Четверг, 27 сентября. В радостном возбуждении, но и с волнением пришли мы на наш первый концерт. Как он пройдет? Сегодня 19-й день, как мы вылетели из Москвы. Такого ещё не бывало в истории ансамбля, чтобы 19 дней мы были без регулярного ежедневного класса, без репетиций, без прыжков и присядок. Как поведет себя тело? Хочется надеяться, что несколько репетиций, проведенных в эти дни, помогли войти в форму. А зрители? Придут ли они, занятые происшедшими событиями – выборами Президента и политическим убийством? Пока мы гримируемся, готовим костюмы и разогреваемся, зал пуст. Но за 40, потом за 30 минут до начала концерта мы всё-таки заглядываем из-за заднего занавеса в зал. Зал постепенно заполняется, но будет ли полон – неизвестно.

И вот – первые звуки оркестра. Хоровод “Берёзка”. По первому танцу мы узнаём, какая публика в зале, как она настроена. Мы считаем. Сколько раз публика аплодирует во время первого танца, показывает нам, какое настроение в зале. Да, мы убеждаемся – сегодня публика ждет нас, аргентинцам нравится хоровод “Берёзка” и публика ждет и хочет увидеть новые и новые танцы. Это вдохновляет нас, и мы танцуем всё лучше и лучше. Когда каждый из нас выходит на сцену, через темноту и слепящие прожекторы мы видим, что зал полон. Ни одного свободного места! Концерт проходит на одном дыхании.

Вечер после концерта

Переодеваемся после концерта, выходим через служебный вход на улицу – там толпа! Невозможно определить, сколько народу, но реально толпа стоит и все протягивают руки с програмками для автографов! И каждый из них спрашивает: “Habla Usted espagnol?”, “Habla Usted espagnole?” (“Говорите ли вы по-испански?”) Все наши часто мотают головой. Дошла очередь и до меня: “Habla Usted espagnol?”. А я отвечаю: “No tengo la menor idea” (“Не имею ни малейшего понятия“). Секундная грустная пауза, обдумывание, а потом взрыв хохота! Человек, бегло сказавший такую фразу, не может не говорить по-испански! Все придвигаются поближе. И начинается разговор: - Откуда вы? – Из какого города? – Где вы учились говорить по-испански?, и т.д., и т.д. И вдруг, робко по-русски: - А можно с вами поговорить?

Я мгновенно поворачиваюсь к девушке, сказавшей эту фразу. Это неожиданно и приятно - услышать русский язык в этом океане испанского языка. Это пара, молодые женщина и мужчина, примерно моего возраста. И женщина мягко и деликатно, по-русски, но с акцентом, спрашивает: “Моя мама не могла поехать с нами на концерт, она больна. Но она очень хочет с вами встретиться. Не согласитесь ли вы поехать к нам домой на ужин?”. Русский язык в Буэнос-Айресе – редкость, надо уважить. Тем более, мама – больной человек, надо уважить вдвойне.

Мы переглядываемся с моим другом Евгением Кудрявцевым, который сейчас рядом со мной, с которым мы живем в отеле вместе и всё время в поездке проводим вместе – нет ли ничего срочного, что может помешать? И решаем – ничего срочного нет, можем поехать на ужин. “А обратно в отель мы вас привезем” – чтобы отмести последние сомнения, добавляет женщина. И мы соглашаемся.

Наташа и Андрей – так звали наших новых знакомых – пригласили нас в их небольшую машину, и мы поехали. Ехать пришлось долго по темным улицам, они жили далеко от центра города. По дороге сделали одну остановку – купить ужин в магазине. Когда Наташа спросила нас, что бы мы хотели на ужин, мы не знали, что ответить. И не потому, что были не голодны. Нет, мы были голодны, изрядно поработав на концерте. Но в Москве купить готовую и подогретую еду в магазине было в то время невозможно, мы просто не знали, что это возможно. Поэтому Наташа и Андрей взяли всю еду на своё усмотрение, и мы поехали дальше, к ним домой.

Вошли в небольшую аккуратную квартирку. Мама Наташи была в инвалидном кресле на колесах и, по-видимому, не вставала. Мы поняли, что приняли правильное решение приехать к маме, которая не могла приехать на наш концерт.

Мама Наташи, Мария Михайловна, была высокая (насколько можно было судить по инвалидному креслу) и худощавая. Она сказала, что родилась ещё в прошлом веке, в 1898 году; значит, ей было 75 лет. Говорила Мария Михайловна очень интеллигентным, правильным русским языком. Она была очень рада нашему приезду, и как только мы сели на диван, пока Наташа накрывала на стол, начала с большим интересом расспрашивать нас.
Приведу разговор, так ярко он запомнился.
- А откуда вы, милочки?
- Мы из Москвы.
- Ой, я тоже из Москвы! А где вы в Москве живете?
- Я живу на Комсомольской площади. (На маму это не произвело впечатления. По-видимому, это название ей не было знакомо.) Это площадь с тремя вокзалами – Казанским, Ярославским и Ленинградским. (Мама поняла.)
- О, это интересно, я жила недалеко. А вы? – обратилась она к Жене Кудрявцеву.
- Я живу на Ново-Басманной улице.
- И я тоже жила на Ново-Басманной улице!
 (Она всплеснула руками. Её удивлению не было предела.)
- А в каком доме?
- Я живу в доме 10.
- А мы жили в доме 16 ! Милый ты мой !!!
Я был напрочь забыт. Мария Михайловна с Женей наперебой, по-соседски обсуждали детали их общей улицы. Мы с Женей, конечно, знали дом 16. Ведь мы оба, хотя и в разные годы, занимались танцем в доме 14, в ЦДДЖ – Центральном Доме Детей Железнодорожников в пионерском ансамбле песни и пляски, надо сказать, одном из лучших в Москве, из которого вышло много известных и даже знаменитых певцов, музыкантов и танцоров.

Дом 14, бывший дом богатого промышленника Стахеева, был очень большой, с залами для хора и оркестра и балетной студией. А дом 16 был сравнительно небольшой, окруженный высокой стеной, там располагалось дипломатическое представительство какой-то страны, но какой – мы не знали. Позднее, по просьбе Наташи я сделал розыск истории этого дома. Оказалось, что этот сравнительно небольшой, но 3-х этажный дом, построенный в ХVIII-м веке, с того времени и до советского времени принадлежал людям, приближённым ко двору, работавшим для царей России и их семей, и так переходил из рук в руки до 1924 года, когда семья мамы Наташи уехала из уже Советской России.

Вот так неожиданно, по-соседски, но далеко в Аргентине, через полмира от Москвы, началась дружба с Наташей и ее семьей. И дружба эта продолжается до этих дней, уже почти 50 лет!

Русские в Аргентине

После ужина начались разговоры. И, конечно, наш первый вопрос был - как в Аргентине появился и живет русский язык? И мы с удивлением узнали, что в далекой Аргентине очень много русских! В одном только Буэнос-Айресе – 300 тысяч русских!

Они стараются сберечь русскую культуру. Для детей создаются скаутские (по-нашему, пионеские) лагеря, где дети разговаривают по-русски и поют русские песни. Какие песни? И Наташа запела: - Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка,… и так далее до конца. Мы были ошарашены. А Наташа продолжала – русские, живущие в Буэнос-Айресе, собрались в общество, и это общество оформило подписку на советские газеты.

Газеты приходили более-менее регулярно, и люди знали, что происходит на их исторической родине. Когда Аргентина запретила прямую подписку, они нашли русского-аргентинца, работавшего на таможне, и с его помощью оформили подписку через США. Газеты стали приходить медленнее. Постепенно запрещались газеты, которые они выписывали, список сокращался. Дольше всех приходила, как сейчас помню, “Комсомольская правда”. Мы, в СССР, тоже любили эту газету.

Так, очень тепло прошёл вечер в Наташиной семье. Мы вернулись в отель за полночь. Начиная с этого вечера, Наташа и Андрей, а в какие-то дни и их друг Эдик стали часто приезжать к нам. То в отель, то на концерт, то мы ходили на вечера аргентинского танго в маленькие ресторанчики, каких много в Буэнос-Айресе. Многие наши ребята познакомились с ними и принимали их тепло, как своих.

Наталья де Зайковский

Андрей (третий слева), Леонид и Эдик (пятый слева)
 среди артистов Ансамбля Берёзка

Работа
И началась работа! Ежедневные концерты, жесткое расписание. Мы провели в Buenos Aires целый месяц. У нас было 30 концертов за 25 дней, по 8 концертов за 6 дней с выходным, 4 выходных.
8 концертов за 6 дней - это была работа на износ! Мы давали 3 одиночных концерта – во вторник, среду и четверг. А дальше шли концерты без передышки, с маленьким разрывом между ними – в пятницу вечером один, и два дня с двойными концертами - суббота и воскресенье в 2 часа дня и в 8 вечера. И ТОЛЬКО ПЕРВЫЕ СОСТАВЫ БЕЗ ЗАМЕН (приказ нашего Художественного руководителя, как мы её называли - Мадам - Надежды Сергеевны Надеждиной) - это 5 концертов подряд, без продыха.

А у меня было много соло: в Ямщиках, в Сибирской сюите, в Балагурах (плюс “бис” начинался с моего соло) и в Казачьем плясе. В одном Казачьем - 5 соло кусков, включая ползунок и на “бис”. Когда я выходил на “бис” ползунка в воскресенье вечером (последний концерт недели) - я не знал, доделаю ли я ползунок до конца. Как будет - так будет. Но ноги выдержали. Плюс, улыбка помогала. Но когда в понедельник утром мы с Женей Кудрявцевым (мы жили в одном номере и видели, как отражается работа на каждом из нас, и у него тоже было много соло-прыжков) вставали с постели - ноги уже не держали. И мы передвигались по номеру отеля, держась за стенку. Как сказал однажды Виктор Темнов, “были застенчивые”.

Наш импресарио Альфонсо помогал нам, как мог. Заказывал бутерброды между двойными концертами, заказывал сок каждому танцору и лично следил, чтобы каждый получил ‘подкрепление’. Заказал массажиста, помогавшего тем, кому нужна была срочная помощь или быстрое восстановление, и с которым мы хорошо подружились. .

Выходные дни
Альфонсо был добродушный, с внимательными глазами, всегда готовый выслушать и всегда готовый улыбнуться. Он действительно знал и помнил каждого из нас, из группы в 90 человек. Может быть, не по именам, но помнил, что каждый из нас делал в поездке. И не только ЧТО, но и КАК. Он был на каждом концерте и смотрел концерт очень внимательно. И, что удивительно, помнил всех! Приехав в Москву через 7-8 лет и встретившись с группой наших артистов, он в разговоре назвал двух танцоров, работавших на “полную катушку”, с полной отдачей КАЖДЫЙ КОНЦЕРТ. Независимо от настроения, независимо от обстоятельств и усталости. Первой была наша солистка Лена Сучкова, вторым Альфонсо назвал меня.
Но главная его помощь и забота о нас была в выходные дни.

Зная, как важна танцору парилка и прогревание тела, он разрешил нам посещать баню за его счёт. И каждый понедельник с утра мы дружной командой направлялись в баню. Это было большое пятиэтажное здание, в котором на разных этажах было несколько парилок, бассейн, зона массажа с молодыми женщинами-массажистами, небольшой гимнастический зал с гантелями и штангами, а также был специальный этаж для тихого отдыха и бар. Мы приносили Альфонсо наши чеки, что мы платили, и Альфонсо нам аккуратно их оплачивал.

А потом начинались заказанные Альфонсо для нас экскурсии. Первой была экскурсия на природу, в дельту реки Парана. Парана – это река в Южной Америке, вторая по длине река континента после Амазонки. Она протекает в южной части континента по территории Бразилии, Парагвая и Аргентины и впадает в залив Ла-Плата Атлантического океана недалеко от города Буэнос-Айреса. Мы прекрасно подышали свежим воздухом в течение нескольких часов плавания на небольшом суденышке-катамаране. Мы видели необъятную воду дельты реки Парана и почти вышли в Атлантический океан.

В следующий выходной была поездка в традиционный аргентинский ресторан “Гаучо” - так называют аргентинских пастухов. Кроме прекрасной аргентинской еды (мясо, овощи, соки), для нас пел замечательный aргентинский певец Орасио Гуарани (Horacio Guarany). Крупный мужчина с львиной гривой волос, он пел народные аргентинские песни, он был самым популярным исполнителем хародных песен в Аргентине. Некоторые песни Орасио аккомпанировал сам себе на гитаре, успевая при этом жестикулировать, как бы помогая понять содержание песни. А когда ему аккомпанировал музыкант-гитарист, Орасио жестикулировал постоянно, даже подтанцовывал, пристукивая своими сапогами, такими знакомыми нам сапогами, мы выступали в таких же сапогах. Все его песни были как разговор с нами, со зрителями. Орасио разговарил и между песнями. Жаль только, мы мало что могли понять. Смеялись только аргентинцы, сидевшие вокруг.

Орасио Гуарани

А в один из выходных наше советское посольство пригласило нас на отдых на дачу посольства за городом, на природе. Это была - сказка! Аргентинское мясо, футбол на лошадях с большими мячами (Поло), танец гаучо с камнями (которые мы называли яйцами за их форму, по-испански - huevos).

А мы в ответ показали наш капустник. Наш капустник славился среди творческих коллективов Москвы. Душой и вдохновителем капустника был Виктор Темнов, наш композитор, баянист и художественный руководитель оркестра “Березки”. Он придумывал сценки, подбирал известную музыку, чтобы легко было учить, и на эту известную музыку писал свои, юмористические стихи. У нас были такие сценки, как - Приветствие пионеров (стандартное в те годы по всему Сов. Союзу), Адажио и Танец маленьких лебедей (без классики не обойтись), Цыганский табор (дань популярному, но затасканному жанру), иногда в программу включалась знаменитая ария Канио из оперы Паяцы. Её замечательно исполнял наш певец ансамбля Виктор Марчук. Все принимали участие в капустнике с вдохновением и вкладывали свои силы и выдумку в шутки и актерское матерство. И капустник в советском посольстве получился запоминающийся. Очень хорошо отдохнули мы в тот день!

А вечером мы ещё успели посмотреть Аргентинское танго шоу в модном кабачке “Карина”. А вернувшись в отель, ещё увидели концерт знаменитого джазового музыканта Карлоса Сантана по ТВ! Очень насыщенный впечатлениями получился денёк!

Программа Танго Шоу Карина. Этот кабачок существует с 1953 года – уже 20 лет!

Так наши концерты продолжались. Трудная работа, бесчисленные автографы после концертов. Но были и встречи с семьей Наташи и её мужа, прогулки по вечернему Буэнос-Айресу. Вспоминается прогулка по вечерней улице Calle Florida, которая совсем недавно, в 1971 году, стала пешеходной улицей без автомобильного движения, с уютным цветным освещением домов и фешенебельными магазинами. На Calle Florida нет серого асфальта, она покрыта большими плитами с прекрасными цветными узорами. Так как эта улица только недавно, два года назад, стала пешеходной, для наших друзей-аргентинцев эта улица была тоже новинкой. В самый последний день, вечером после последнего концерта, нам посчастливилось увидеть танцы гаучо в одном маленьком ресторанчике Буэнос-Айреса.

В течение месяца пребывания, мы узнавали народ Аргентины лучше и лучше. Мы узнали, что аргентинский народ – это сплав различных народов Европы, который сложился во многом из беженцев из Германии, когда Гитлер пришел к власти. Некоторые (не так много) бежали из СССР, от Сталина. Мы также встретили людей, которые попали в плен к немцам и решили не возвращаться в СССР, зная, что их ожидает тюремный лагерь. От каждой страны и от каждого народа, аргентинцы принесли лучшие черты. Из Германии – пунктуальность, из Франции – галантность, хорошие манеры, а также любовь к сыру - сыр в Аргентине добавляют ко многим блюдам и даже к супам; из Италии – музыкальность, любовь к музыке и любовь к большой семье, и т.д., и т.д.

И когда 21-го октября, ровно через месяц после прибытия в Аргентину, мы, усталые, но довольные, улетали в следующую страну, Перу - Аргентина и аргентинцы стали нам близкими, почти родными.

Леонид Шагалов, солист Государственного хореографического ансамбля «Березка» 1968-1982 гг.
Фотографии представлены автором из личного архива.

Продолжение следует...