После Южной Америки - дома
Ну вот мы и дома. Проехав всю Южную Америку, с неожиданной остановкой под Парижем, которая сократила наш долгожданный отдых на целые сутки, мы добрались-таки домой. Но отдых получился короткий. Все мы были измотаны и физически, и эмоционально. Что касается меня, я проспал почти двое суток, точнее - 40 часов без перерыва. По разговорам, у всех было похожее течение событий. Организм требовал отдыха. 

А через четыре дня, всего через четыре дня, мы выехали в следующую месячную поездку в Чехословакию. Руководство ансамбля, зная, что мы в хорошей форме, но вымотаны физически, отменило репетиции, дало нам возможность отдохнуть в семье и собраться с силами. Но мы обзванивали друг друга и держали связь с руководством ансамбля, проверя готовность и получая инструкции к отъезду. И не зря.

Где костюмы?
За два дня до отъезда выяснилось, что мы, артисты, готовы, но наши костюмы не пришли из Южной Америки. Ни в Москву, ни в Чехословакию. Застряли в каком-то аэропорту Западной Европы. Хорошо ещё, не все застряли - пришли хороводные платья, мужские костюмы, но нет обуви, головных уборов и аксессуаров для танцев. Танцоры без обуви - как танцевать?!

Срочно в Голландию был послан Фёдор Иванович Шестаков, наш заведующий постановочной частью, фактически - технический директор ансамбля. Он наизусть знал, сколько ящиков должно прийти к концерту и что лежит в каждом из более чем ста ящиков ансамбля. 

А тем временем мы, артисты и музыканты, выехали на поезде в Чехословакию. В поезде, в спокойной (относительно) обстановке, начали просчитывать, какие танцы могут идти без изменений (костюмы, обувь и аксессуары едут с нами), какие танцы нужно будет изменить и как (что означает, нет аксессуаров или головных уборов и, возможно, обуви), а какие танцы придётся снять с программы. 

Хорошо, что в этой поездке мы начинаем концерты не со столицы и не с какого-либо крупного города. Первые концерты пройдут на периферии, не будет громкой прессы, а потом, глядишь, и недостающие костюмы придут из Европы. Но волнение захлёстывает.

Первый концерт

И вот первый концерт. Мы приехали на репетицию заранее, но никто точно не знает, в каком состоянии будут танцы. На всякий случай, репетируем по полной программе. 

И вдруг - опять неожиданность! Но на сей раз - приятная. За 40 минут до концерта кто-то приносит в центр сцены большой мешок с обувью, мужской и женской. Что это? Выяснилось, это товарищеская помощь местного ансамбля танца самодеятельности! Мы прервали репетицию и набросились на этот мешок, стараясь подобрать обувь по размеру. Оказалось, чехи используют такие же сапоги и туфли, как и мы, русские. Приятное совпадение! Трудно найти обувь по размеру, но мы можем начать концерт, мы можем танцевать!

В “Сибирской сюите” - шкура медведя есть, вилы для охоты на медведя есть, но нет мужских меховых шапок. Что ж, будем танцевать без шапок. Пусть чехи думают, что сибирские охотники такие крепкие, что могут зимой без шапок по Сибири ходить (хотя в жизни невозможно и 15 минут провести без шапки на морозе, но придётся танцевать вопреки жизненной правде - шапки не пришли). Ничего, оттанцевали “на сибирском морозе” без шапок храбрые охотники...

С самого начала концерта мы почувствовали, что реакция зрителей-чехов на наши танцы точно такая же, как у русских. Так же замирают, затаив дыхание, во время изумительных и неповторимых надеждинских хороводов, так же как и русские, бешено аплодируют во время мужских трюков и акробатических прыжков. В общем, почувствовали мы себя как дома, в родной обстановке. Отпустило напряжение немного. 

В конце концерта, готовясь к “Большому казачьему плясу”, я вижу, что мой друг солист-прыгун Женя Кудрявцев наворачивает на ногу толстое махровое полотенце, как портянку.
- Что ты делаешь?”- спрашиваю.
- Сапоги, которые мне достались, на два размера больше. Чтобы не слетели во время прыжка” - отвечает.

И так, в сапогах в стиле “чаплинских штиблет” идёт танцевать бравую казачью пляску. И вот подходит его соло. Женя должен отпрыгать целый круг, 16 прыжков, поднимая обе ноги к голове по кругу. Этот прыжок называется “щучка в повороте”, труднейший, немногие танцоры делают его во всём Советском Союзе. И вот Женя прыгает свою “щучку”, я слежу внимательно, что произойдёт. Первый прыжок, второй, вот уже седьмой, восьмой... На пятнадцатом прыжке сапог с правой ноги Жени улетает в кулису, Женя прыгает шестнадцатый прыжок по инерции без одного сапога и элегантно, в музыку, приземляется на одно колено, как будто ничего не случилось. 

Зрители, понимая, очевидно, наши трудности и видя, как мы выходим с честью из трудных ситуаций, бешено аплодируют нам! Для нас такой кипящий приём действительно вознаграждение за этот нестандартно тяжёлый и нервный концерт. Следующий день у нас - переезд в следующий город, мы хотя бы эмоционально отдохнём.

По Чехословакии

Мы передвигаемся на автобусах, не спеша, по большей части по каким-то узким сельским дорогам. Получается медленно, накапливается усталость, но мы близко можем видеть местную жизнь. Иногда останавливаемся и можем попить прекрасного чешского пива, как простые местные жители. Обычно в день переезда у нас нет концерта, поэтому мы ничем не рискуем, это не отразится на качестве концерта.

Через один день мы даём концерт в другом городе. И, приехав в театр, узнаём - нас догнал наш директор постановочной части Фёдор Иванович Шестаков, и он привёз наш театральный багаж из Голландии! Вздох облегчения - вся обувь, все шапки, все аксессуары к танцам, всё здесь, всё с нами, можно спокойно работать, без нервотрепки. 

В свободную минуту перед началом концерта толпа артистов обступила Фёдора Ивановича. Всем интересно, как он, не знающий ни одного языка мира, нашёл пилота иностранной авиакомпании и договорился с ним. Рассказ Фёдора Ивановича был короткий (как вы помните, он не любил много говорить): “Ну, показали мне его самолёт. Я спросил у него, какой отель. Оказалось, тот же отель, где я остановился. Я вечером пришёл, поставил на стол бутылку водки - в общем, мы договорились”. 

(Жванецкий позднее более точно описал эту ситуацию с участием водки: “Ты меня не понимаешь, я тебя не понимаю, но вместе мы понимаем друг друга”.)
Так мы продолжали поездку по Чехословакии из города в город. Чехословакия - очень красивая страна. Горы, леса - природа радовала глаз. Но города были похожи друг на друга - может быть, пример Большого Брата, Советского Союза сыграл роль? 

Три города разительно отличались от других городов - Прага (столица Чехии), Братислава (столица Словакии) и Брно.(столица Моравии). Неповторимая историческая архитектура Праги, мягкие зелёные ландшафты Братиславы и индустриальный характер Брно - все было необычно и интересно. А проезжая в ставших родными автобусах по пустым полям Чехословакии, мы видели высокие жерди, подпорки для хмеля. Это был фундамент производства знаменитого на весь мир чешского пива. Мне эти жерди были знакомы по нашумевшему в Москве музыкальному фильму “Любовь во хмелю” со знаменитым певцом Карелом Готтом в главной роли.

Наши концерты продолжались. В каждом городе были переполненные залы, неизменно горячий приём зрителей, причём - как я упоминал ранее - реакция чехословацких зрителей была совершенно одинаковая с реакцией наших, советских зрителей. Во время концертов мы чувствовали себя как дома. Вообще чехи (так мы одним общим словом называли и чехов и словаков по всей стране) - очень открытый, честный и приветливый народ. Нас часто приглашали после концерта на ужин, домой, провести вечер с нами в домашней обстановке, рестораны были не в почёте. Очень многие разговаривали по-русски, с акцентом, но понятно. Иногда за ужином и разговором засиживались так поздно, что хозяева не могли нас везти в гостиницу и оставляли ночевать у себя. Атмосфера в целом по стране и отношение к нам было настолько дружеским, почти родственным, что мы могли вести себя почти как дома, с родственниками.

На “хрустальном самолете” – в Москву

С концертами и почти что ежедневными медленными переездами, у нас не было возможности походить по городам, посмотреть, увидеть что-то новое. Не было времени даже забежать в магазин и что-то купить. Неистраченные деньги жгли карманы.

И вот настал день отъезда. Приехав в аэропорт, мы неожиданно - опять неожиданность, но приятная - увидели магазинчик, полный великолепного, первоклассного по качеству, чешского хрусталя. Единственная продавщица сбивалась с ног, очень старалась и всё равно не успевала выполнять просьбы большой группы артистов, которых она только вчера видела на сцене! 

- Вам эту вазочку или эту?
- Обе! И вон ту тоже!

В спешке (самолёт не ждёт) заворачивая нам покупки, продавщица выдала нам редкий, можно сказать, двойной комплимент:

- Вы покупаете так же быстро и легко, как и танцуете!

Вот на этой приятной ноте мы погрузились в ставший теперь “хрустальным” самолёт и вылетели в Москву, к семье и празднованию Нового года.

Закончилась четырех-месячная эпопея, включившая в себя военный переворот, президентские выборы с убийством, ломающуюся под нашими ногами сцену, опасные криминальные города с воровством и похищением людей, переезды в автобусах и перелёты в самолётах, и опять перелёты, и эти нескончаемые перелёты; встречи с интересными людьми и концерты в заоблачных высотах. Да, концерты неизменно продолжались, в любых условиях, ведь это наша главная работа. За четыре месяца мы дали более 70 концертов. Были счастливы, что выдержали такую нагрузку и возвращаемся домой, к семьям.

Мы ещё не знали, какие приключения ждут нас в следующем, 1974 году.

Леонид Шагалов, солист Государственного хореографического ансамбля «Березка» 1968-1982 гг.
Фотографии представлены автором из личного архива.

Продолжение следует...