День артиста
Как строится день артиста Ансамбля на гастролях? В Париже мы были долго и работали на одной и той же сцене 6 недель. Такая необычная оседлость выработала особый режим дня. 

Утром после быстрой гимнастики (без гимнастики нельзя начинать день - мышцы и суставы будут болеть) и ещё более быстрого завтрака - “в город”! Этим коротким словом мы называли наши длительные, по несколько часов, прогулки по разным районам Парижа, а также экскурсии с гидом на автобусе, посещения музеев и, конечно, магазинов. Дома, в Советском Союзе, во время гастролей, мы видели и интересные города, и музеи, и театры.

А вот магазинов - не было. Вернее, не было таких магазинов. Конечно, магазины в Советском Союзе были, но выбора товаров в них не было. Товары на полках - что в Иваново, что во Владивостоке (назовите любой город по своему выбору) - были одни и те же. 

За границей - наоборот, двух одинаковых магазинов не найдёшь! Каждая торговая компания гордилась и выставляла в своем магазине напоказ всё самое лучшее, что у них было. (Конкуренция заставляла!)  А в соседнем магазине - совершенно другой набор товаров, и опять - выставлено всё самое лучшее, чем может компания гордиться. Несомненно, мы старались воспользоваться случаем , чтобы найти и привезти домой то, что мы не могли найти в Советском Союзе - одежду, обувь, детские игрушки, музыку (новые пластинки, записи), иногда и книги.

Так как наша гостиница находилась на окраине, дорога в центр Парижа состояла как минимум из двух видов транспорта - автобус до станции метро “La Defense” (“Оборона”), затем на метро. Одно из старейших в мире, парижское метро соединяло старые линии (медленные, с маленькими вагончиками) и новые линии (с современными быстрыми и комфортными вагонами).

Конечно, нам было интересно проехаться на старых вагончиках, почувствовать “запах” и настроение прошлого, ведь московские вагоны были и современнее и быстрее. Но старые линии метро были только в центре города…

Время нашего гуляния по городу было ограничено. В Ансамбле была строжайшая дисциплина. Надо было вернуться в отель в 2 часа дня. Вот тут-то и наступало наше любимое время слушания музыки на парижском радио. Пока мы готовили обед, и затем во время обеда, мы наслаждались прекрасными мелодиями, впитывали в себя французское настроение и становились, хотя бы на короткое время, жителями Парижа.

Затем следовали обязательные 1,5 - 2 часа сна. Это был приказ, надо было аккумулировать силы для концерта, чтобы каждый концерт прошёл с полной отдачей сил, со взрывной энергией! Такой порядок выработался в Ансамбле в течение десятилетий и это оправдывало себя качеством танца.

После концерта, вернувшись в отель, уже расслабленные и отошедшие от напряжения работы, мы опять включали полюбившуюся нам станцию радио и за ужином погружались во французскую музыку и как бы становились парижанами.

Музыка на парижском радио
Таким образом, выбрав несколько станций с популярной музыкой, мы слушали французскую музыку, когда были в отеле. Кто звучал тогда на парижских радиоволнах?

Жильбер Беко
Самыми частыми певцами - можно сказать, хозяевами эфира - были Жильбер Беко (Gilbert Becaud) и Жак Брель (Jacques Brel). Жильбер Беко получил прозвище “Месье 100,000 вольт” за его неуёмную энергию на концертах. Его карьера продолжалась более 50 лет и много сезонов он выступал в “Олимпии” (лучшем концертном зале Парижа). Самой популярной его песней стала написанная в 1961 году “И теперь” (“Et maintenant”), повторяющая музыкальный узор “Болеро” Мориса Равеля. Но для меня самой любимой его песней стала “Натали” (“Nathalie”), о его поездке в Москву и его московском гиде, которую звали Наталья (Nathalie, по французски). Она напоминала мне об оставшейся в Москве моей 15-месячной дочке Наташе. 

Жак Брель
Жак Брель, хотя и был бельгийским певцом, был любим французской публикой. Он был не только певцом, но также и автором песен, актером и режиссером, который сочинял и исполнял свои песни. Его песни были особые - вдумчивые и театральные, во Франции любят вдумываться в текст песен. Его песни собрали большое количество поклонников - сначала в Бельгии и Франции, а затем по всему миру.  Жак Брель считался мастером современного шансона.

Чтобы выйти на большую сцену, в 24 года он покинул Бельгию, покинул Брюссель, покинул (временно) семью со второй новорождённой дочкой и, вопреки мнению семьи и родителей, переехал в Париж. Карьера певца шла нелегко. Жак принимал любые предложения. Много пел для католических ассоциаций, за что получил прозвище “Аббат Брель”.

Жак подписался на международные туры и за несколько лет исколесил много стран. И хотя семья переехала к нему в Париж и у него было уже трое детей (все девочки), он постоянно был в разъездах. Франция, Голландия, Швейцария, родная Бельгия, Северная Африка, Египет, США, Канада, Советский Союз (1960). Маршруты непрерывных гастролей были непредсказуемые. 

Но эта тяжёлая работа постепенно начала приносить плоды. Жак Брель получил международное признание и популярность. Год за годом, выкраивая время, записал 6 дисков. Начал получать приглашения на выступления в престижных залах, в том числе в “Олимпии”. Стал партнёром с такими знаменитостями как Шарль Азнавур, Серж Гейнсборо, Зизи Жанмер. Пресса и критики писали о нем всё более восторженно. И в 1961 году, в свои 32 года, Жак Брель был объявлен Звездой Французской Песни! Раскрылся его талант драматического актёра. На его концертах публика то плакала от горя, то вскакивала с мест и разражалась неожиданными аплодисментами. Критика писала, что его песни - как времена года, когда публика переходит от любви - к страсти, к отчаянию, к горю. 

Самой известной песней Жака Бреля стала “Не покидай меня” (“Ne me quitte pas”). Критики и публика назвали эту песню “самой гениальной песней о любви”. Вслед за Жаком эту песню пели все знаменитые певцы Франции. 

Вскоре после триумфального второго посещения Советского Союза в 1965 году Жак Брель объявил о своём решении оставить сцену. И, несмотря на просьбы коллег и публики, не изменил свое решение. 1966 и 1967 годы прошли в прощальных концертах по всему миру.

В 1974 году, когда мы выступали в Париже, Жак Брель уже не пел на сцене. Но популярность его зашкаливала! Его пластинки продавались миллионами, он выступал в мюзикле “Человек из Ламанчи” в главной роли - Дон Кихота, он снимался в фильмах (всего снялся в одиннадцати фильмах), звучал по радио и телевидению и был для французской публики (и для нас) действующим, повседневным певцом.

Через 4 года, в 1978 году, Жак Брель скончается в возрасте 49 лет в Париже от рака лёгких - результат многолетнего курения, но будет похоронен на полюбившихся ему Маркизских Островах, где он проживёт последние годы своей жизни и о которых напишет свои последние песни. По странному совпадению, его могила будет в нескольких метрах от могилы другого знаменитого француза, художника Поля Гогена.

Классики французской песни
Часто звучали по радио и признанные классики французской песни - Ив Монтан, Эдит Пиаф, Шарль Азнавур.

Ив Монтан действительно был душой французского народа. Его песни совпадали и с ритмом души поэта-мечтателя, любящего Париж (“Под небом Парижа песня летает/Она родилась сегодня в сердце мальчишки/Под небом Парижа влюбленные гуляют/Их счастье покоится на мелодии, сочиненной для них”…и т.д.),  и с чувствами шофёра тяжелого грузовика (“Дорога длинною лентой кружит/Вдали от городов, вдали от городов/Если хочешь долго жить/Будь внимателен к рулю”).

Эдит Пиаф, к тому времени что мы были в Париже, уже ушла из жизни, но оставалась признанной Национальной Певицей Франции. Французская публика не хотела признавать никого равной Эдит Пиаф. И даже напоминавшая Эдит Пиаф голосом, репертуаром и даже манерами Мирей Матье оставалась в разряде “подающей надежды” для взыскательной французской публики. Поэтому по радио мы слышали чаще Пиаф, чем Матье.

Шарль Азнавур (воспоминание)
Песни Шарля Азнавура - “Богема”, “Комедианты”, “Возьмите меня”, “И все ещё” - были уже хорошо известны мне и я с удовольствием слушал их по парижскому радио. Но каждый раз из глубин памяти всплывало мое личное, воспоминание о встрече с ним когда-то давно, в молодости, в Москве, в 1963 году. 

В то время Шарль Азнавур, хотя и был знаменит во всём мире, почти не был известен в Советском Союзе. Первая его пластинка в Советском Союзе вышла небольшим тиражом в 1971 году, гораздо позже, чем записи Эдит Пиаф и Ива Монтана. Но, приехав в Советский Союз, Шарль Азнавур неожиданно для себя получил переполненные залы и горячий приём публики.

Было определено, что Шарль Азнавур будет выступать в Зале Чайковского. Это был лучший концертный зал Москвы. Построенный в форме греческого амфитеатра, этот зал давал каждому из 1,500 зрителей возможность прекрасного обозрения представления. В Зал Чайковского приходила самая лучшая, самая образованная и культурная публика Москвы. Вот в этом прекрасном зале и предстояло выступать Шарлю Азнавуру.

Я знал Зал Чайковского наизусть, внутри и снаружи. С малых лет, ещё до поступления в балетное училище Большого театра, я выступал на этой сцене в составе пионерского Ансамбля. И позже, будучи учеником Академии Балета, я бывал на классах в Зале Чайковского, у нас были репетиции и концерты на этой знаменитой сцене. Поэтому я знал все помещения в актёрской половине и так же хорошо в зрительской части Зала Чайковского.

Конечно, мне как человеку, изучающему французский язык и любящему французскую музыку, очень хотелось увидеть Шарля Азнавура. Я знал только имя, но не знал его песен. Но как это сделать? Надежды достать и купить билет не было никакой.

Как только на стене Зала Чайковского появилась афиша о выступлении Шарля Азнавура, у меня появилась тайная мысль - а не попробовать ли применить мои знания Зала Чайковского, чтобы проникнуть на концерт Шарля Азнавура? 

Я никому не мог сказать об этом. Но в день концерта я пришёл заранее на служебный подъезд Зала Чайковского. Служба контроля не обратила внимания на меня, я был как все ученики-танцоры, занимавшиеся в Зале Чайковского. Я прошёл в актёрскую часть. Долго бродил по разным помещениям и студиям, а перед началом концерта прошёл в зрительскую половину. Публика уже гуляла в фойе, на меня опять никто не обратил внимания.

Когда билетеры открыли двери и впустили публику в зал, я прошёл в зал. Я знал, что ни одного свободного места не будет. Только в последнюю минуту я сел на ступеньку недалеко от сцены.

И почти сразу же Шарль Азнавур вышел на сцену и запел. Никакого специального пышного объявления, никакого представления Великого Актёра. Только песня за песней. И песни Шарля Азнавура были необычные для советского зрителя. Без пафоса, без позы, в манере разговора со зрителем или рассказа зрителю о чём-то личном, сокровенном. 

В тот день я впервые услышал песни Азнавура. И,несмотря на то, что это был новый, непривычный стиль пения и новые, не слышанные ранее мной песни, я заметил для себя и запомнил некоторые из них. “Богема” (“La Bohème”), “Мама”, “Аве Мария”, “И все же” (“Et pourtant”) - эти песни запомнились сразу же! 

И вдруг - знакомый напев песни, хотя никогда раньше не исполнявшейся ни на сцене, ни по радио. “Две гитары”!  Песня, считавшаяся у нас песней из серии “застольных, блатных”, короче - вульгарных. Её пели в компаниях, на вечеринках, но на сцене - никогда.

А тут вдруг - всемирно известный певец, со сцены прославленного Зала Чайковского, да ещё и припев на русском языке - “Эх раз, ещё раз, ещё много, много раз…” Да, сомнений не было, Шарль Азнавур пел русскую песню! В конце песни он ускорил темп и “пошёл в разгул”, чуть ли не затанцевал. Конечно, наша публика приняла “Две гитары” на ура! Я понял, мне надо узнать больше об этой песне.

(Позднее я узнал, что стихи написал русский поэт Апполон Григорьев, а его друг композитор Иван Васильев положил их на музыку в традициях популярной в 19-м веке цыганской музыки, поэтому первое название этого романса было “Цыганская венгерка”. Песня эта стала популярной, ее стали считать народной, ее пели и переделывали “под себя” многие исполнители, поэтому есть много вариантов этого романса).

Концерт пролетел как одно мгновение. Публика была ошарашена необычным для советского зрителя стилем, аплодировала непрерывно, никто не хотел уходить из зала. Но, как ни грустно, надо было уходить домой. Мне не хотелось смешиваться с толпой незнакомых зрителей, и я решил выйти из Зала Чайковского так же, как и вошёл, через служебный подъезд за сценой. 

Проходя по сцене к выходу, я неожиданно заметил, что дверь в артистическую гримерную открыта. Это была небольшая комната, самая близкая к сцене, поэтому там готовились к выступлению только самые именитые актёры. Я услышал голоса, французскую речь. Любопытство взяло верх, я заглянул. В комнате был Шарль Азнавур и несколько его помощников. 

Они заметили меня в дверях. Уйти, ничего не сказав, было бы в высшей степени невежливо. И я зашёл в комнату и направился прямо к Шарлю Азнавуру. Все замолчали и смотрели на меня. Подбирая слова из моего в то время небогатого лексикона французского языка, я высказал Шарлю Азнавуру благодарность за концерт и добавил, что его выступление было замечательным, чудесным! Я, 18-летний начинающий артист, просто не знал, что говорят великим артистам после их триумфа, да и не смог бы выразить свои чувства. 

Но Шарль Азнавур меня понял, взял с гримерного столика две своих фотографии, поставил автограф на каждой и вручил мне. Потом добавил к фотографиям две цветные шариковые ручки (таких ещё не было в Советском Союзе), ручки были с его, Шарля Азнавура, именем!

После этого он поблагодарил и попрощался со мной лёгким кивком головы. Он выглядел несколько растерянным. Шарль Азнавур, по-видимому, ожидал, что много зрителей придёт к нему поблагодарить и сказать тёплые слова после такого успеха. Но я был один. Я - был - один!

Причины такого странного для западного мира поведения, я думаю, надо искать в разобщённости Советского Союза от остального мира. Да, советские люди боялись общаться с иностранцами, особенно из капиталистических стран. Боялись обвинений в поклонении западному стилю жизни, что могло поставить пятно в биографии на всю жизнь.

Да и эти сувениры, подаренные мне самим Шарлем Азнавуром, я не мог никому показать, кроме родителей - это неизбежно вызвало бы неприятные вопросы.  Но память о короткой встрече и любовь к песням Шарля Азнавура осталась на всю жизнь.

Продолжение следует...

Леонид Шагалов, cолист и педагог Государственного Академического Хореографического Ансамбля БЕРЕЗКА
(1968 – 1982 гг.) Портленд, штат Орегон, США