ХРАМ, ПОСТРОЕННЫМ ИМ, ВСЕГДА ПОЛОН НАРОДУ

Григорий Тригорлов учился не в Суриковском. Хотя специалисты, увидев его копию герасимовской «Тройки», настойчиво его туда направляли… Отец не пустил: «Художник — что за работа для мужика? Даже не думай. Будешь, как я. Только я всю жизнь батрачил, а ты давай в начальники выбивайся». Отец был вагонным слесарем и художественному образованию не доверял.

Соединил тайную жизнь с явной

Закончив школу в 1956-м, Гриша поехал со своей станции Падунской в Новосибирск поступать в институт инженеров железнодорожного транспорта. Набрал третий по уровню балл и прошел, выиграв конкурс. «Из семьи железнодорожника? Похвально, похвально!»- одобрил декан Александров на собеседовании. А Гриша ждал, когда закончится процедура зачисления, чтобы пойти впервые в жизни в настоящий музей живописи. Когда попал туда, то сердце заныло от того, что увидел. До этого — только иллюстрации в учебнике литературы.

…Получив диплом, по распределению отправился в томскую дистанцию пути. Там и встретил Лиду, которая приехала туда же по направлению Калиниградского железнодорожного техникума. Через два месяца они с Лидой поженились. Им дали комнатуху возле станции Томск Второй, со старой печкой, которая вечно дымила. Он работал монтером пути. а по выходным писал. Делал копии мастеров – Шишкина, Куинджи, Поленова и закрытых тогда Гермешева и Клевера.

Через два года его перевели в дорожные мастера. Это было повышение – в подчинении у него было три бригады, в ведении - 16 километров пути и один мост! Папины мечты начинали сбываться… Потом он был старшим дорожным мастером, заместителем и начальником дистанции пути. Через год родился сын Женечка. В сорок лет его произвели в генералы путейщиков – он стал директором шпалопропиточного завода.
Отец ликовал. Лида тоже была довольна, а он, получив свободу строить на территории завода все, что хотел, без согласования с властями, соединил свою тайную жизнь с явной и развернулся в строительной экспансии. Стал строить свой завод, как Петр – город на Неве. Благо, завод ему достался после пожара — сгорело почти все.

Нарисовал эскизы нескольких удобных кирпичных благоустроенных домов для рабочих, сам произвел все расчеты, руководил строительством тоже сам. Потом занялся производственными помещениями. Вместо будок из старых шпал построил кирпичные и уютные домики.

«Как тревога, так до Бога»

Но главный проект его архитектурных инициатив был еще впереди. Поскольку строить его он собирался сразу за территорией завода, то требовалось разрешение райисполкома. Он получил его под строительство дома культуры для ветеранов, а когда дом был построен до крыши, созвал руководство товарищества (завод был в аренде) и предложил достроить здание как храм. А ветеранам предложил собираться на чаепития рядом в клубе. «Кто против? – спросил Тригорлов собрание, строго глядя на каждого и пошел по рядам. Никто не возражал.

Строительство вел по старому принципу: «Вам нужны шпалы? Меняем на кирпичи». Было начало девяностых. «Как тревога, так до Бога», а тревожно было очень. Деньги на храмовую икону Сергия Радонежского отдал личные — три тысячи рублей, подаренные ему начальством на юбилей. Освящать храм позвал отца Леонида Хароима, благочинного томских церквей. А через пару лет Григория Ивановича нашла Патриаршая Грамота: «Благословение за усердные труды во славу святой Церкви», подписанная Алексием Вторым.

Через четыре года по освящении храма, когда приход его вырос, стала работать воскресная школа, и храм стал любимым местом в городе для совершения Таинства Крещения (в нем была единственная в городе купель, в которую мог целиком входить взрослый человек), Тригорлов ушел на пенсию.

«Почему вы освятили храм в честь Сергия Радонежского?» — задаю резонный вопрос Тригорлову. Ведь отец Леонид, который освящал храм, предлагал посвятить его вашему святому — Григорию Богослову?» «Девочка, Сергий Радонежский жил в страшное время. Русь рвали на части, князья уничтожали ее междоусобицами, терпя татар. Народ бедствовал. Сейчас время такое же. И если нет того, кто мог бы сделать то, что сделал Сергий, то пусть будет его храм – мы призовем его в небесные наши защитники».

Сегодня ничто не мешает Григорию Ивановичу рисовать. Живописью он поддерживает семью — сдает свои работы в магазин «Художник», деньги тратит на лекарства жене. В ноябре у них с Лидой – золотая свадьба. В областном художественном музее прошли три его персональных выставки. А храм Сергия Радонежского, построенный им, всегда полон народу. Вокруг — бедный район, безработица. «Как тревога, так до Бога».

Веста Боровикова