В лес? – с ужасом спрашивает он

Эта история произошла десять лет назад. Я, работая в крупном издательстве, сделала интервью с бывшим главой правительства. Материал получился очень острый. Нужна была виза автора. Но живет он за городом. Отложить дело нельзя - газета должна выйти вовремя. А уже вечер.

Мой «Москвич-41» катит в одиночестве по Рублевке, приобретшей бешеную популярность спустя лет пять. А пока на дороге я одна. Но, нет! Вскоре в зеркале вижу синие огоньки сопровождающей кого-то машины. Они быстро нагоняют меня. Я беру правее, давая простор их скорости и натиску. Но почему они пристроились за мной? Маячок отражается в зеркалах, а я теряюсь в догадках: почему бы им не обогнать меня? Ведь дорога пуста.

УГРОЗА

Словно прочитав мои мысли, первая машина быстро обходит меня и удаляется впереди. Вторая за ней… Но нет, поравнявшись со мной, она идет вровень! С удивлением я смотрю на нее и вижу четырех «лбов» и их лица, повернутые ко мне.

В ближайший момент мы этакой «дружной парочкой» подлетаем к месту, где с правой стороны дороги нехилый обрыв, и в это момент «вражеская машина» начинает оттирать меня в обрыв. Сначала я не поняла: что они, очумели? Потом осознание: да, очумели, они меня толкают в обрыв! Конечно, все это происходило мгновенно. Я крепко вцепилась в руль. Бейте, думаю, но с дороги я не съеду! А бить мою машину - значит бить и свою. Навряд ли им этого захочется! Четыре подрезки они сделали, чтобы спихнуть меня, но я тоже вышла на тропу войны.

Тут опасная часть дороги закончилась, и их машина резко рванула вперед. В это мгновение я услышала страшный взрыв в своей машине. Что такое? Почему я еду? Разве я жива? Я затормозила - машина послушалась. С ужасом вышла и обошла свою любимицу. Она была невредима. Но откуда же этот взрыв? И куда делась его разрушающая сила? Слезы хлынули из моих глаз. Руки, недавно такие крепкие, затряслись от необъяснимости происходящего. Выплакавшись от испуга, успокоившись, я должна была продолжить свой загородный путь.

ВСТРЕЧА

Что я и сделала. С шоссе, направо, уходила, петляя по лесу, узкая скользкая дорога, которая упиралась в два больших забора. Один из них - нужный мне. Я позвонила в звонок, по домофону. «Я иду», ответил премьер. Вскоре он появился, стал звать меня в дом, к чаю. «Не, не могу, уже поздно, дети ждут дома», на часах было около 11 вечера. Минут 15 мы побеседовали с ним у ворот (местность нам освещали включенные фары моей машины). Договорились, что завтра я получу подписанный материал в редакции. Распрощались. Я начинаю заводить свою ласточку - она молчит, словно и не знает, что такое езда. Использовала все известные мне приемы. Результата нет. Время идет. Я стою, не представляя, что делать. Вернуться, позвонить премьеру нет смысла. Он сам мне говорил, что живет без машины, а когда нужна - вызывает из Москвы. Мобильной связи, чтобы вызвать спасателей, мы в те времена еще не знали.

КТО МНЕ ПОМОЖЕТ?

…Вижу перед собой чужой высокий забор. Вспоминаю, что супруга премьера сказала что-то о соседе-предпринимателе. Звоню. Дверь открывает верзила, наголо бритый, морда известно какая. «Что надо?» спрашивает. «Надо помочь с машиной. Заглохла», отвечаю я. Позвал кого-то. Оба в одних свитерах идут к моей лапочке, тыркают ее, включают-выключают - не заводится. «Надо ее в наши ворота загнать, а оттуда мы накатом вниз», сообщают свое решение. «А у вас-то есть машина, чтоб дернуть мою?», «Нет, мы ее разобрали» отвечают.
Прошу их толкнуть мою машину. Сажусь за руль. Они толкают в сторону своих ворот. Мне это очень и очень не нравится. Кручу руль в сторону общей дороги на выезд. Они ругаются. Требуют, чтобы я рулила в их двор. Не хочу в их двор, хочу домой! Сама не рада, что обратилась к ним. А как отвязаться, не знаю.
Спас мороз. Охранники замерзли, сказали, что оденутся потеплей и придут. Чтоб ждала их. Только они за ворота, я машину на замок и по ледяной дороге к шоссе. За помощью. Сапожки на каблуках скользят, падаю, поднимаюсь, падаю, спасает шуба, но ноги и руки немеют от холода. Вышла на шоссе. Машин нет. Вскоре вижу огни. Голосую. Машина подъезжает ближе и, увидев меня, шарахается в сторону. Объезжают, как неожиданное препятствие.
Машин восемь прошло в одну сторону с одинаковым результатом… 

Я ПОДСТАВА!

Перехожу на другую сторону дороги там, думаю, люди подобрее, в Москву из провинции едут. Но и там все «по нулям». От холода уже почти не соображаю. Час ночи. Женщина в шубке, шляпке на дороге. Разгул бандитизма как следствие первого этапа капитализма. Кому не ясно, что это подстава? Остановись, как тут из кустов выскочат такие же бритоголовые братки, как те в поселке. Тут не только машины, тут и головы лишишься. «Ну, а мне то что делать?» задаю себе вопрос. «Как что? Молиться!» Читаю «Отче наш»,  и, едва заканчиваю молитву,
появляются огни машины из Москвы. Привычно тяну руку, не ожидая ничего нового. Неожиданно автомобиль останавливается. Опускается стекло и молодой голос спрашивает: «Что надо?» Отвечаю: «Моя машина заглохла, надо ее дернуть» - «Садитесь». Сажусь в шикарное тепло. Новая иномарка, пульт как в самолете. Весь в огоньках. Водитель один. «Где ваша машина?» озирается. «На другой стороне дороги» Он поворачивается, нарушая, естественно, все правила: «Где?» - «Здесь дорожка в лес,  там недалеко», отвечаю. «В лес?» - со смешанными чувствами ужаса, неотвратимости чего-то, и шоферской солидарности переспрашивает он.
«Да, здесь недалеко (в действительности километра полтора)». 

ОБА В УЖАСЕ

Мы сворачиваем. Машина идет медленно, симпатичный водитель надеется, что вот-вот увидит мою машину. А ее нет и нет. Я боюсь тех, бритоголовых, наверное, где-то здесь они поджидают меня (с ключами, документами на машину). Кокни они меня по голове - найдут только весной, как «подснежницу».

Я вглядываюсь в тени на обочинах, думаю, как бы обмануть их, отнять свою машину… а сама чувствую ужас, который буквально разлит в салоне, и исходит он от молодого человека. Нутром чую его смертельный страх. Попался, дурак, на эту дурочку, подсадную уточку. Затянули? Нет, сам согласился, заехал в темный зимний лес на новой дорогой машине. А за нее и жизни лишить никто не постесняется. И эта сидит, врет вот-вот будет машина, а где она?

И мне все понятно, но как оправдываться, про какую редакцию, про какого премьера сказки рассказывать? Если ты такая крутая, что в гости к премьерам ездишь, то почему не на редакционной тачке, а если это и в самом деле премьер, пусть и бывший, то какой дурак поверит, что он без машины? С другой стороны, и сама ощущаю ужас. Темный лес, зима, сама еще ничего. Шубка. Ключи, документы, свидетелей нет (если не считать тех, бритоголовых, что по кустам где-то здесь прячутся), делай, что хочешь и все плохое. Неожиданно свет фар его машины отразился в подфарниках моего «Москвича». Радость, что машина еще не украдена. Но если они в кустах? А нас тут уже двое. И две машины. Непроизвольно оглядываюсь по сторонам. У парня новый прилив ужаса: она ищет соучастников своего коварного замысла. Объяснять, значит ухудшать обстановку. Осторожно выхожу. «Есть веревка?» спрашивает.
«Есть» - лезу в багажник. А сама всем существом своим ожидаю удара по голове. Веревка в руках, удара не было.

Парень берет веревку (напряжен до предела, тем более, что все это молча), наклоняется к моей машине, так же, как и я, отрешенно ожидает последний удар по голове (удара нет). Удивленно поднимается, идет к своей машине, еле разворачивает ее на узкой дорожке. «Уедет думаю, и ведь будет прав!» с сожалением за себя, и облегчением за него, думаю я. Однако, нет. Подает задом, выходит, другой конец веревки пристраивает к своей машине (чувствую, что уже надеется на жизнь), выпрямляется и, этак деловито,  говорит: «Когда заведется, поморгайте мне фарами». 

ТЫ МОЙ СПАСИТЕЛЬ!

Тронулись, каждый в своей коляске. Через километр моя ласточка ожила. Я тут же поморгала. Парень радостно выпрыгнул из своей машины, быстро и легко отстегнул веревку с двух машин. Я за это время приготовила деньги. Вышла, стала давать деньги. «Нет. Что вы! Слава Богу, что все обошлось!». Неожиданно, он поднял и поцеловал руку, предлагающую ему деньги, сел и уехал.

Сколько раз я представляла, с каким счастьем он вернулся на шоссе и полетел к дому, к теплу, к безопасности подальше от этой опасной игры, и как был мне благодарен, что остался жив.

Жив, жив!

А уж как я благодарна этому чудному, благородному человеку, как желаю ему, его семье, счастья, здоровья, любви, как молила Бога спасти его от всех несчастий. И, кажется мне, что у такого человека все будет хорошо. Он в тот вечер выполнил волю Божью.

Н.Ж.