О ЧЕМ ШЕПТАЛА ЛУНА

Луна в тот вечер была лимонно-желтой. А душистый табак благоухал так одуряюще, что Катенька легко согласилась прогуляться по окрестностям с молодым лейтенантом Витей, приехавшим навестить бабушку перед началом своей офицерской службы. Улыбался он светло и весело, говорил комплименты, которые Катеньке были в диковинку, а потому волновали необыкновенно. И случилось то, что рано или поздно случается со всеми жадными до новых ощущений девочками. А через пару месяцев, когда лейтенант был далеко, она обнаружила, что беременна.

Мама рыдала в голос, папа говорил нехорошие слова про безответственных военнослужащих. Но и слово "аборт" родители дружно обходили в рассуждениях на вечную тему: "что делать".

В конце концов Катенька оказалась у дальних родственников в Самаре. Там и родила чудесного мальчика, светленького, симпатичного. В роддоме она безропотно сделала то, что велели приехавшие за ней родители. Домой уехала без ребенка, оставив его неназванным на чужих теток в белых халатах.

Все так старательно делали вид, что ничего не произошло, что Катенька довольно скоро поверила маме и папе: все проходит. Она позабыла про лимонно-желтую луну, одуряющий запах душистого табака, лейтенанта Витю.

ВСТРЕЧА

Между тем лейтенант Витя продвинулся и в звании, и по службе. Встретил милую серьезную девушку, из тех, на которых женятся. Тамара оказалась образцовой женой. Деньги расходовала экономно, готовила - пальчики оближешь, не ворчала, когда в дом приходили друзья…

И все бы было славно! Да только Витя и Тамара никак не могли стать отцом и матерью.

На третьем году супружеской жизни стало ясно: здоровье Тамару и впрямь подвело. Ее родители, вытряхнув из кубышек все накопленное годами, повезли дочь к столичным докторам. После долгих обследований те сказали, как отрезали: бесполезно.

Тамара буквально угасала на глазах. Больно ей было от тяжкой мысли, что материнство не про нее. Любви, сил хватило бы, кажется, и троих поднять. А природа против. И как жить?

Родители Тамары не выдержали. Взяли зятя в оборот. И уговорили наведаться в детские дома. Из первого ушли подавленные. Только дома Витя буркнул: «Я в казарме на солдатиков так не ору, как эти… извини за выражение, воспитательницы. Что ж они детишек-то так не любят?!"

Тамара в ответ словно выдохнула: "Чужие!" Во втором атмосфера была иной, почти домашней. Малышня казалась и ухоженной, и смышленой. На незнакомых тетю и дядю кинулись, как на родных, не боясь грубого окрика или шлепка, как в первом детдоме. Девчушка лет четырех, засунув ручонки в кармашки сарафанчика, строго спросила Витю: "Ты чего мне подаришь?"

Витя заалел, как маков цвет. Ему и в голову не пришло взять с собой конфет или игрушек. Пока он мучился, пытаясь что-то ответить, Тамара отошла к песочнице, в которой копался мальчуган лет трех. Она присела на корточки и беспомощно оглянулась на мужа. Он с перепугу решил, что ей стало плохо. Шагнул к песочнице, увидел малыша, поднявшего на него глаза, и сам растерялся. Словно в давнее зеркало глянул. Чем старательнее вглядывался он в симпатичную физиономию малыша, тем неуютней чувствовал себя. Разве так бывает?

ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ

Воспитательница первой озвучила ситуацию: "Судьба! Вот радость-то нечаянная. Нарочно не придумаешь". …Остальное происходило словно бы само собой. Мытарства в бюрократических кабинетах, собирание справок. Волокита была долгой, но и она закончилась.

К тому времени Тамара очень сблизилась со Степушкой - так звали малыша из песочницы. А Витя мучился. Странное беспокойство грызло его. Втайне от Тамары он приехал в детский дом. Нашел женщину, ведавшую архивом. Уломал, уговорил ее. И застыл, словно громом пораженный, услышав имя настоящей матери Степана.

Тоненькая девочка с летящей походкой и глазами-озерами словно материализовалась из воздуха, напомнив давнюю историю, вроде бы забытую напрочь. Ночь, луна, чистая, нежная девочка, первая близость. И сразу стыд за самого себя стал жечь сердце. Как же заплатил симпатичный малыш за мамину глупость и безответственность папы! Три года среди чужих людей. Один. Такой маленький, беззащитный! И кто они после всего, что сотворили? Предатели. Есть им прощение?

Мучился, пытаясь решить для себя: признаваться Тамаре или промолчать? Не спал ночами. И дождался. Она сама спросила: "Сними с души груз. Вижу, плохо тебе".

Его как прорвало: "Сволочь я, Тамара!" Все рассказал. И замер, ожидая чего угодно. Даже самого плохого. Но жена в который раз удивила его: "Был сволочь. А теперь сволочью быть перестал. Это ж и в самом деле счастье - родного сына… найти".

КАМНИ СВАЛИЛИСЬ

Не сказала "усыновить". Как это можно, усыновить того, кто и так тебе родной? Вскоре были со всеми бумагами в детдоме. Степа с лестницы крикнул: "Мама!" И бросился в колени Тамаре. Она подняла его и так счастливо улыбнулась, что все камни, какие только были, сами собой свалились с души Виктора. Он принял сына из рук жены и спросил: "Рыбу ловить умеешь? Нет? Научу. Это, знаешь, такое увлекательное дело…"

Степа внимательно смотрел в его лицо, не забывая время от времени оглядываться на Тамару. С ней ему было как-то привычнее и надежнее. Но большой и сильный человек, высоко подкинувший его крепкими руками, тоже был неплохим. И Степан спросил: "А маму мы с собой возьмем?" И явно обрадовался, услышав в ответ твердое папино: "Как же мы без мамы?"

Вера ПЕТРОВА