ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СТАЛА МНЕ МАМОЙ?

Эти письма мне показала знакомая воспитательница одного из детских домов Подмосковья. Писала письма женщина, которую лишили родительских прав.

Как странно, что не приходит мама. Что вместо нее рядом другие, чужие. Такие же девочки и мальчики, как она сама. Еще вчера Тоня не знала их, а теперь она будет жить с ними, завоевывая их приязнь или, наоборот, нелюбовь. Нет, пусть они, конечно же, будут. Но пусть рядом будет и мама, будут ее запах, руки, голос, волосы. Но мамы нет и нет. Тоня уже устала ждать, и вместо ожидания ее сердце заполнили недоумение и обида. И однажды не выдержала, подошла к любимой воспитательнице, тихо спросила: "Где моя мама?".

"Уважаемая Татьяна Николаевна! С мамой я не жила, у нее была другая семья, муж и сын. В 1970 году я познакомилась с молодым человеком, с которым стали жить семьей. Но скоро узнала, что он заразил меня сифилисом. Пришлось уйти из детского сада, где я работала. Потом пережить отторжение соседей, холодность школьных педагогов, что учили Катю.  Я пошла работать в столовую. Муж, Тонин отец, работал урывками и кормильцем для семьи не был, скорее нахлебником. От сознания очередной ошибки начала выпивать. Мне становилось все безразлично. А когда муж ушел от меня, совсем запила. Стала наведываться милиция, интересоваться, чем живу, почему часто в нетрезвом виде, когда на руках маленький ребенок. Елена Васильевна ..."

"Вы правы, что пока не показываете мои письма Тоне. Вам опыт подсказывает относиться к таким, как я, с недоверием. Не буду давать клятвенных обещаний, но надеюсь, что за период переписки, а позже и при личном знакомстве, вы измените обо мне мнение. Елена Васильевна"

СЧАТЛИВАЯ ВСТРЕЧА

Татьяна Николаевна ни разу не показала Тоне мамины письма. Боялась травмировать. Она все медлила, ждала удобного момента. Пока Тонечка однажды в упор не спросила: "Где моя мама?". И тогда она показала ей письма.

"Милая моя доченька! Я очень и очень тебя люблю, У тебя, моя хорошая девочка, мама была, есть и будет. Сейчас я очень далеко и приехать пока не могу. Но ты знай, ты для меня самая дорогая девочка на свете. Целую тебя крепко, крепко, крепко. Твоя мама. Дорогая Тонечка! Очень скучаю. Люблю тебя. Скоро будем вместе. Твоя мама".

Написано крупными печатными буквами, как телеграмма. Чтобы второклассница-дочь смогла прочитать материнский крик, поверить в ее глубокое отчаяние.

"Все-таки, два года - это очень много. Тяжело здесь ужасно. Никак не могу взять в толк, как можно отобрать ребенка у матери? В нашем ЛТП у каждой третьей женщины отнято право воспитывать детей: пьющий муж - горе, но пьяница-мать - горе вдвойне. Татьяна Николаевна, я очень переживаю за Тоню, потому что очень ее люблю, и это чувство не может отнять у меня никакой суд. Ее маленькое сердечко никогда не сможет объяснить, почему чужие дяди и тети не разрешают ей жить с мамой. Если будет возможность, сфотографируйте Тонечку, ведь я не видела ее два года. Елена Васильевна"

"Тонечка, ты была, есть и будешь только моей доченькой, самой хорошей. Я скоро выпишусь отсюда и приеду к тебе. Уже подсчитала - это будет суббота, осталось три месяца и 22 дня. Твоя мама"

Обед прошел, стал гаснуть день, а мамы все не было. После ужина девочка совсем сникла. "Это ты зря, - нарочито бодрым тоном успокаивала ее Татьяна Николаевна. "Значит, мама завтра приедет. Она просто устала с дороги".

На следующий день они снова стояли у ворот. Приехала! Узнали друг друга. Кинулись навстречу в крепкое кольцо объятий, которые, казалось, уже не в состоянии разорвать ни время, ни люди. И ничего вокруг. Лишь земля чуть качнулась из-под ног, когда услышала Елена Васильевна жаркий шепот дочери:  "Мама, мамочка, родная моя, я тебя так ждала!" И та спохватилась, стала осыпать дочку подарками: курточка, пушистая шапка, игрушки, сладости...

ОШИБКА

В следующие выходные Тоня ездила домой, к сестре и маме. Вернулась неузнаваемая. Не ходила - летала. Всех любила, одаривала подарками, жила, будто во сне. В каком-то своем, счастливо выстроенном мире. И вдруг через неделю - никого. Тоня извелась, высматривая мать. Так прошла неделя, вторая, третья... "Где мама?" - приставала девочка.

Ей же надо на работу устроиться, дом в порядок привести. Как все сделает, так за тобой приедет. А у самой сердце холодело от мысли, что Елена Васильевна больше не покажется, что запила снова. И вдруг письмо от нее. Она писала, что действительно приводит в порядок дом, перекладывает печку, кроет крышу. Прошло еще четыре месяца. От мамы не было никаких известий. Девочка стала раздражительной, со всеми перессорилась. Наконец, в один из воскресных дней Татьяне Николаевне сообщили, что к Тоне приехали. Спустилась - а внизу Тонина старшая сестра. Катя рассказала, что мать вновь запила. Что в доме появились друзья, которые ежедневно обмывают ее возвращение. Катя пыталась выгонять собутыльников - куда там! Но самое тяжелое - мать очень быстро снова привыкла к бутылке, стала уносить из дома вещи и продавать. Татьяна Николаевна слушала Катю и силилась не заплакать, не разрыдаться.

"Ты не пропадай", - вымолвила она с трудом, "приезжай к Тонечке. Ей без вас очень тяжело. А сама переезжай жить к бабушке. Зачем тебе мучиться?" "Не могу", - тихо призналась Катя. "Маму жалко. Трезвая - она хорошая. Без меня пропадет". Катя приезжала, брала Тоню домой. Но скоро девочка отказалась туда ездить - не могла видеть пьяную мать. 

"...Здесь, в профилактории, много женщин, коим безразлична судьба своих детей. Я не такая, поверьте!.."

Ирина СМИРНОВА