МОМЕНТ ИСТИНЫ

Нет ничего страшнее одиночества. Особенно когда в твою жизнь входит большое горе и ты остаешься с ним один на один…

Когда такое случилось со мной, я сразу подумала о море. С детской поры, когда мы жили в Керчи, и я каждый день смотрела  с балкона на море, оно осталось в моей памяти, как символ свободы и счастья. Сегодня, когда меня одолевает бессонница, я представляю себе, что лежу у кромки моря и слушаю, как волны вкрадчиво подбираются к берегу и лижут раскаленную солнцем гальку. Эта усыпляющая картинка стала явью, когда у меня  на руках оказалась путевка в Крым на конец бархатного сезона. Друзья, которые часто бывали в такую пору в Крыму, утверждали, что могут нагрянуть дожди и холод, и потому советовали взять теплые вещи. С неподъемным чемоданом я отправилась навстречу неизвестности. В путевке значилось, что я буду жить в комнате на двоих, и меня всерьез волновало, кого Бог пошлет  мне в соседки? Вдруг это будет какая-нибудь зануда, с разговорами о болезнях? Или хуже того – храпунья, которая превратит отдых в муку?

Пансионат оказался вполне респектабельным. Вручив ключи от комнаты, дежурный администратор предупредила, что моя соседка поселилась на день раньше. 
Просторная светлая комната оказалась пустой. Однако следы соседки были налицо. Отутюженные шорты и модные маячки стопкой лежали на кровати. В шкафу висели новенькие темно-синие  джинсы и в тон к ним летний блейзер. Экипировку  незнакомки дополнял спортивный костюм фирмы «Адидас» и белые кожаные кроссовки. На прикроватной тумбочке лежала знакомая мне книга «Зеленая змея», написанная женой моего любимого поэта Волошина. Я сразу успокоилась. Такая литература интересует людей интеллигентных, так что, скорее всего, я проведу две недели бархатного сезона в обществе молодой, интеллигентной, спортивного типа женщины. Я стала обустраиваться, стараясь втиснуть в тесный шкафчик с двумя свободными вешалками свой курортный набор: нарядные платья, свитер с брюками, «штормовку». На кровати разложила подарок мужа – японское кимоно, без которого я  никогда не отправлялась в путешествие.

Уже потом, спустя много дней, моя соседка Ирина, врач из Санкт-Петербурга, призналась, что и она волновалась, кого ей подселят? Так же, как и я, она, войдя в комнату, заглянула в шкаф и, увидев мои платья и кимоно на кровати, решила, что поселилась настоящая женщина, притом явная "тряпичница".

Мы почувствовали друг к другу  симпатию с первого взгляда. Так бывает  порой с людьми независимо от возраста и профессии, если их жизненная энергия, которую нынче называют биополем, оказалась совместимой. Стройная, с короткой стрижкой Ирина в первый же вечер объявила, что ей уже ближе к пятидесяти. У нее двое сыновей. Один – студент, живет с ней. А старший, 24-летний, женат и полгода тому назад сделал ее бабушкой. Я искренне удивилась. Эта женщина щегольски носила спортивные вещи, которые не лишали ее женственности и делали намного моложе ее лет. Я даже посоветовала ей никогда не говорить о своем возрасте.

– А зачем его скрывать? Это не в моих правилах! Терпеть не могу, когда женщины жеманничают и хитрят, скрывая свои годы. Я считаю – будь такой, какая ты есть в свои годы, и ни к кому не надо подстраиваться!

Категоричность тона создавала впечатление, будто Ирина продолжает с кем-то давний спор на эту тему. Впоследствии, когда мы сблизились, оказалось, что так  оно  и  есть. Ее моложавость, как это ни странно, приносила ей больше разочарований, чем радости. В тот, самый первый день мы еще не знали, что судьба соединила нас, таких непохожих и разных по возрасту женщин, в час испытаний. Мы обе недавно расстались с мужьями и обрели свободу. Но если Ирина откровенно ликовала по этому поводу, то я с трудом скрывала слезы. Однажды, когда мы долго не могли  заснуть, она спросила меня, отчего в моих глазах печаль. Печаль? Нет, это не было печалью. Это было горе, с которым я никак не могла справиться дома, и потому оказалась здесь в надежде, что любимое море уймет нестерпимую боль в моей душе. Тщетная надежда!

Впервые за долгие годы я приехала к морю одна, без мужа, который три месяца назад ушел из жизни. Здесь еще острее, чем дома, я ощутила, как мне его недостает. Море напоминало о прежнем счастье, когда каждая наша поездка к нему становилась «медовым месяцем». Уходили в сторону все домашние и рабочие проблемы, а с ними раздражение и  ссоры. И мы снова, как много лет назад, становились парочкой  влюбленных, которые, взявшись за руки, целовались у всех на виду. Однажды, наблюдая за нами, пожилая санаторная дама доверительно сказала мне, что из всех, «кто тут закрутил любовь, мы больше всех подходим друг к другу!" До сих пор помню выражение ее лица, когда я сказала, что мы «очень подошли друг к другу» еще в десятом классе!

Мы поженились на пятом курсе института и прожили с Евгением сорок шесть лет, и, пережив немало по-настоящему трудных испытаний, сумели сохранить влюбленность до самых последних его земных дней. Он ушел из жизни после долгой, тяжелой болезни. Я не отдала его в больницу, потому что верила в силу своей любви. Я научилась делать уколы и ухаживала за ним: брила, стригла, мыла, кормила, переодевала. И Женя, целуя руки, говорил мне, измученной бессонными ночами, что я – самая красивая женщина на свете. Родные, друзья, болея за нас душой, удивлялись – откуда у меня берутся силы, и просили поберечь себя, чтобы не свалиться, когда я обрету свободу от этого бесконечного дежурства.
И вот, я обрела эту свободу, но не знала, что с нею делать. Оказалось, что я не умею жить для себя, не заботясь о том, кто был долгие годы моей любовью и опорой. Мне казалось, что дальше уже не будет ни счастья, ни радости.

– Нет, нет, вы не правы! – пылко возразила Ирина, выслушав мою исповедь. – Вы счастливая женщина, потому что у вас ЭТО БЫЛО! Не каждому дано сохранить на долгие годы любовь! У меня такого не получилось. Я тоже вышла замуж в институте за однокурсника, будучи коренной ленинградкой, влюбилась без памяти в застенчивого верзилу-провинциала, который поражал не только преподавателей, но и студентов своим неудержимым  стремлением  к науке. Он был самым одаренным и самым красивым парнем на курсе. А меня считали дурнушкой  и удивлялись – что он нашел во мне? Мы прожили двадцать пять лет. Но последние годы жили, как чужие. Мне не хотелось идти домой, оттого что он был там. Настояла на разводе. И снова мне напомнили, что я дурнушка, и мне надо было держаться за него, а не гнать из дома.

Что-что, а дурнушкой Ирину не назовешь. У нее свой стиль, безусловный шарм и острый ум. И потому для стандартных пляжных ухажеров она была «не по зубам». Один из них вызвался  показать ей пеший путь к очень красивой  бухточке в пяти километрах от нашего пансионата.
Вернувшись с прогулки, моя соседка, задыхаясь от смеха, рассказала, чем закончился поход. Оказывается, бухточка эта приглянулась нудистам. Кавалер, пригласивший ее, знал об этом. Едва они прибыли к месту, он, проворно скинув плавки, предстал перед ней в чем мать родила. Увидев ее в купальнике, он искренне удивился: «Отчего вы не раздеваетесь, как все? Я думал, вы современная женщина!»

– Вот уж не знала, что стать современной женщиной так просто! – смеялась Ирина. – Надо лишь снять трусы в присутствии малознакомого мужчины!
Этот случай дал повод к нашему очередному ночному разговору о женском одиночестве. Давний друг нашей семьи Николай Пашуро однажды мудро заметил: «Замуж выходят одни и те же женщины!» Ирина согласилась: да, так оно и  есть! И нарисовала, на мой взгляд, точный тип женщины, которая пребывает перманентно в замужестве. Яркое «оперение». Недалекий, цепкий ум. Приживаемость к новому  человеку, сродни кошачьей. Самовлюбленность и полное отсутствие самокритичности.

– Это не я и, конечно, не ты, – сказала я. – И  потому, может статься, что тебя ждет одинокая старость! Вот женится младший сын, и ты узнаешь, как тоскливо быть одной  в опустевшем доме. Может быть, ты все-таки поторопилась с разводом? Если была любовь,  она вдруг не пропадает, если, конечно, не было запоев и измены!

– Чего не было, того не было. А был человек, который, имея семью, ухитрялся жить для себя, занимаясь своей  любимой  наукой. Я годами тащила на  себе весь дом, справляясь со всеми  проблемами. Получилось, что у меня  на руках оказалось не двое, а трое детей, о которых надо было заботиться. И однажды я поняла, что муж мне НЕ НУЖЕН. Он очень удивился, когда я сказала, что хочу развода, – а как же я буду жить, готовить не умею, и потом, где найду жилье? Он не говорил мне, как он  будет  жить без моей любви! Ему была нужна не любовь, а обслуживание!

-  А к сыновьям и внуку он тоже безразличен?

– Он по-своему их любит, общается, когда есть на это время.

Не знаю, почему, мне стало жалко этого  мужа. Он не бегал по бабам, не пил и приносил в дом все, что зарабатывал. Он хорошо относился  к детям, хотя не занимался  их  воспитанием. Этот странный иждивенец, уже будучи в разводе, ездил к теще на дачу и копался в грядках! Мне искренне жаль было Ирину, умную, сильную женщину, которая  радовалась, что рассталась с человеком, которого полюбила в юности, с которым  прожила  лучшие годы. Как я поняла, будучи самодостаточной, Ира никогда не шла на компромиссы и предпочитала все делать и решать самостоятельно. Это было ошибкой и началом конца  любви.

Слушая Ирину, я вспоминала о том, как часто мне приходилось во имя любви идти на компромисс. По гороскопу мы с мужем были несовместимы. Я – Козерог, который, чтобы ни случилось, упорно идет вперед, к цели. Рядом  со мной был Лев, для которого жить – значило  царить. И он, мой любимый, всегда царил. Он мог поздно вечером, когда  я только вернулась с работы  и еле дышала от усталости, ввалиться в дом с оравой приятелей и широко, по-царски их принять. Конечно, поначалу я пробовала бунтовать. Но потом перестала. Я поняла – Женя не умеет жить иначе. Разве может лев стать кошкой? Мне очень хотелось иметь двух детей. Он настоял на одном, потому что родив пятикилограммового сына, я едва не  ослепла. Но и на одного ребенка у него не было времени, чтобы приобщить его к спорту. Сам он с двенадцати лет  занимался спортом. Пришлось мне, неспортивному человеку, отвести сынишку на стадион. Женя  окончил  Институт внешней  торговли, знал английский, японский  языки и был с утра до ночи увлечен работой. Сколько было у нас  ситуаций, которые могли бы  развести нас  в разные стороны! Если бы я постоянно демонстрировала свою самостоятельность и независимость, вряд ли удалось бы  сохранить любовь и семью. Женщина, которая понимает, что ее сила в слабости, дает мужчине возможность проявить покровительство. Я поняла это не сразу, а когда поняла – сразу погасли пустые  ссоры, и мы стали ближе друг  к другу.

Я попыталась  объяснить это Ирине, желая повернуть ее лицом  к той  любви, которая когда-то соединила  ее с мужем. Преданно любя науку, он, как она сказала, сумел многое достичь. И если бы  она не кидалась всякий  раз на амбразуру, закрывая  собой  семейные прорехи, то, уверена, он непременно  однажды встал бы с ней рядом. И тогда ее постоянное раздражение  не переросло бы в устойчивую обиду, а потом в равнодушие, которое  и убило любовь!

– Нет, нет и нет! – категорично отвергла Ирина мой призыв  попытаться по-новому посмотреть на свой разрушенный очаг. – Я сбросила с себя этого иждивенца и впервые  почувствовала себя счастливой. Я искренне желаю ему счастья. Кстати, без моей подпорки он научился себя обслуживать. Развод пошел ему на пользу. Ну, а у меня куча друзей, сыновья, внук, много работы, которую я люблю. Пока нет проблем со здоровьем. Разве этого мало для счастья?

На том разговор оборвался. Мы больше к нему не возвращались. В конце отпуска мы расстались. Я благодарна Ирине за ту чуткость, с которой она отнеслась к моему горю. Я молю Бога, чтобы в  будущем ее не разочаровали дети, друзья, работа – все то, что наполняет ее жизнь. Нам не дано предугадать, что будет с нами завтра. Знаю только, что нет ничего страшнее одиночества, когда в твою жизнь входит большое горе, и ты  остаешься с ним один на один, несмотря на кучу друзей, родных и знакомых. Это и есть МОМЕНТ ИСТИНЫ, когда ты узнаешь, чего ты действительно стоишь. Многое я бы отдала за то, чтобы узнать это как можно позже!