ФЕНОМЕН ВЫСОЦКОГО

25 января актеру, поэту, певцу Владимиру Высоцкому могло бы исполниться 78 лет. Мы поговорили с автором недавно вышедшей книги «Жизнь Высоцкого» — писателем Николаем Андреевым. За написание биографий известных людей берутся обычно те, кто является их поклонником.

Свой взгляд

- Вы, говоря современным языком, фанатели от Высоцкого?

- Я был практически на всех спектаклях с его участием, слышал его песни, читал его стихи. Я даже встречался с Владимиром Семеновичем пару раз. Но нет, горячим его поклонником я не являлся.

- Две встречи сподвигли вас на написание книги?!

- Начну отвечать издалека. Моя первая книга называлась «Жизнь Сахарова». Почему именно Сахаров? Мне было непонятно, почему через много лет после смерти Андрея Дмитриевича о нем не было практически ни одной книги. А ведь это человек, повлиявший на историю целой страны! И я взялся за работу. С Высоцким история была прямо противоположная. Только на моей полке стоят семьдесят два издания о Владимире Семеновиче, из которых шесть — в чистом виде биографии. Но ни одна из них меня не устраивала.

- Почему?

- В них не отражена эпоха, в которую он жил и творил. Во-вторых, в них не показана мощь фигуры Высоцкого, а она чем дальше, тем больше вызывает интерес. Ну, а в-третьих, почти все эти книги проходят по разряду «желтых», смакуя жен, любовниц и вредные привычки актера, а потому дают его совершенно искаженный образ.

- Вы пошли другим путем?

- Да, я попробовал показать свой взгляд на Высоцкого, пытаясь объяснить его феномен.

- И в чем же он заключается?

- Вот кто такой Высоцкий? Спросишь у людей, и все они скажу: артист, бард. Но никто не назовет его поэтом, хотя Владимир Семенович именно поэтом и считал себя в первую очередь. Недаром же Вознесенский и Евтушенко называли его своим младшим братом. Поэтическая натура и определяет всю его биографию и все его поступки. Он же был человеком, с одной стороны, очень жестким, а с другой — ужасно ранимым.

И еще — своей матери он часто говорил о том, что у него тысячи друзей, на которых он может положиться. А в одном частном разговоре признался, что невероятно одинок.

- Говорят, что при этом он помогал огромному количеству людей.

- Трогательный момент из воспоминаний художника Михаила Шемякина о посещении Высоцкого в психбольнице Шарантон. Высоцкий, как увидел его, закричал: «Мишка, я людей подвел!» — и заплакал. «Каких людей?» — не понимает Шемякин. «Я в Москве обещал кое-кому покрышки достать для машины, а сам улетел. И вот здесь оказался. Я так людей подвел!» Шемякин не знает, что на это и сказать.

В камере психушки он казнит себя, что людей подвел, — в этом весь Высоцкий. Отзывчивость его не знала границ. Желание прийти на помощь непреодолимое. Ради друга, ради знакомого, да и незнакомого — готов был сделать невозможное.

- Многим ведь он помог и материально.

- Да, и это было для меня открытием! Все ведь пишут о пьянстве, наркотиках, но не говорят о том, сколько этот человек сделал для других добра. У кого какое несчастье — к нему. Пришла женщина — что-то случилось с дочкой. Высоцкий открывает шифоньер, вещи собрал — в том числе и Маринины — и отдал. Процитирую одно из безымянных воспоминаний, вошедших в мою книгу: «Однажды он занял у меня крупную сумму, а вернуть все не мог — не складывалось. Дней за десять до смерти я встретил его в Доме кино, он говорит: «Скоро получу гонорар и все отдам».

Я руками замахал: какие счеты между друзьями? Но Володя твердо стоял: верну. Не успел — умер. И что вы думаете? Через какое-то время ко мне пришли два актера из Таганки и принесли деньги. Оказывается, Володя составил список тех, кому должен, и я там шел под первым номером. Даже после смерти оставаться должником не хотел...»

Он стал героем сказок

- На ваш взгляд, не было вообще никого, кто был бы ему действительно близок?

- Если только Людмила Абрамова, Марина Влади и очень близкая ему Оксана Афанасьева. Все они были ему не только женами, но и друзьями. Хотя в отношениях с той же Влади было такое… Три раза дело у них доходило едва ли не до разрыва. И, если бы Высоцкий не умер, они бы точно расстались окончательно.

- Откуда вы брали информацию?

- Я перечитал практически все воспоминания о Владимире Семеновиче. Разговаривал с теми, кто знал его лично: уже с покойными Юрием Любимовым и Валерием Золотухиным, а еще — с Оксаной Афанасьевой, Вениамином Смеховым.

- Влади?

- Нет. Она столько говорила и писала о Высоцком в 90-е годы, что сомневаюсь, что могла бы еще хоть что-то добавить. Хотя, конечно, про нее в моей книге написано много. Вот, к примеру: «Еще до въезда в квартиру они все в ней переиначили: заново отделали стены, поменяли кафель, перепланировали ванную — по своему вкусу. Провели, как сказали бы сегодня, евроремонт. Облагораживанием дома занималась Марина. Она измеряла, планировала, перестраивала, покупала мебель. Жена дяди Высоцкого, Александра Ивановна, вспоминает: «Володя звонит: «Приезжайте, посмотрите, какие хоромы я получил». Приезжаем — Володя за столом сидит пишет, а Марина в ванной работает с дрелью». Правда, книжные полки в кабинете спроектировал Высоцкий, они самому автору сооружения нравились: «Главное — не прогибаются!»

- У вас нет ощущения, что из-за многочисленных книг и воспоминаний о нем Владимир Семенович давно превратился в сказочный персонаж?

- Есть такое дело… Иногда у меня создается впечатление, что существуют два Высоцких: реально живший и созданный людским воображением. При тех наших встречах он не производил впечатления звезды и был, не поймите это превратно, ничем не примечателен. Сидел вместе со всеми, курил, говорил что-то. А послушаешь воспоминания… С другой стороны, что бы ни говорили о Владимире Высоцком, все это пробуждает интерес к его личности, что, несомненно, хорошо.

Борис Войцеховский