РОМАНА С ИГОРЕМ ТАЛЬКОВЫМ НЕ БЫЛО

Когда-то «Голубые огоньки» рождали настоящих звезд. Без всяких там кавычек и натяжек. Спела 45 лет назад Людмила Сенчина свою «Золушку» - и вмиг стала знаменитой. Причем популярность обрела не только у простых зрителей, но и у самых ярких мужчин. Еще бы - такая красавица!..

Визитная карточка

- Людмила, правда, что у вас были особые отношения с Игорем Тальковым?

- Игорь работал в моем коллективе. В Ленконцерте мне собрали группу, в качестве гитариста пригласили из Москвы Талькова. И сначала между нами возникла взаимная неприязнь. Прихожу на репетицию - сидит такой весь из себя москвич, нога на ногу, ни с кем не разговаривает, со мной не здоровается. Уже потом я поняла, что он просто неуютно себя чувствовал в незнакомом коллективе и отмалчивался, скрывая свое одиночество. А однажды отправились на гастроли, и вышло так, что мы с Игорем прилетели раньше остальных - ребята должны были присоединиться на следующий день, ехали поездом. И что делать в чужом городе?

Пошли в ресторан, сидели там, разговаривали, и я в корне изменила свое мнение о нем. Просто поразилась, какой он интересный и простой человек! Когда ресторан закрылся, мы поднялись ко мне, проговорили всю ночь: курили, пили кофе и общались, общались... Ну а утром ребята из нашей группы нос к носу столкнулись с Игорем, выходящим из моего номера. Хором протянули: «Ну-у все понятно!» А потом Игорь начал сольную карьеру, ушел из коллектива, и наши пути разошлись.

- Вы легко с ним расстались?

- Так сложилось, что делать... Меня все чаще стали приглашать выступать без моего коллектива. На такие левые концерты я брала лишь Игоря и еще одного музыканта. Как-то раз на одном из выступлений познакомились с группой «Электроклуб». Давид Тухманов, который был художественным руководителем этого коллектива, написал для Игоря песню «Чистые пруды». Она сразу выстрелила, Талькова забрали в группу. А я человек не сварливый, поэтому мы расстались без каких-либо эксцессов и сохранили добрые отношения. Лишь однажды произошел неприятный случай. Мы с Игорем работали в Евпатории на одной площадке. Что-то наши музыканты не поделили между собой, какие-то инструменты. И во время разборки я Игоря просто не узнавала! Для меня это был нонсенс. А буквально через месяц произошла трагедия. Как сейчас помню, я была на гастролях во Владимире, когда мне позвонили и сказали, что Талькова убили...

Семейна жизнь не получилась 

- Песня «Золушка» стала вашей «визитной карточкой». Верно говорят, что поначалу вы категорически отказывались ее исполнять?

- Действительно, спеть ее меня заставили чуть ли не насильно. Но когда я выступила, концерт просто остановился - меня не отпускали со сцены! За кулисами стояли Эдита Пьеха, Эдуард Хиль, Мария Пахоменко... Я видела, что им тоже понравилось. И тогда я подумала: «Ни фига себе! А я так отказывалась от этой песни!» С тех пор она стала моей палочкой-выручалочкой: если где-то зал меня принимает чуть похуже, я «добиваю» публику этой песней.

- Благодаря вашему успеху тогда ведь впервые засветился и Илья Резник...

- Да, это была его первая песня. Я фактически вывела Резника на сцену. Все-таки в то время Людмила Сенчина была уже довольно популярной певицей, а он всего-навсего начинающий поэт-песенник.

- Людмила, был период, когда вы практически отказались от сценической карьеры. С чем это было связано?

- С замужеством. Я вышла замуж за Стаса Намина, переехала в Москву, стала работать здесь. Но работала действительно мало. К сожалению, в некоторых вопросах я довольно пассивный человек. Например, страшно завидую тем артистам, которые могут быть еще и продюсерами для самих себя. У меня такого таланта нет - я нуждаюсь в «руководящей силе». Конечно, в какой-то мере виновен в моем творческом простое и бывший муж Стас Намин. Все-таки он в свое время создал несколько рок-групп, а  потом и собственный центр открыл. Мог бы и моей карьерой заняться.

Но в отношении меня у Стаса была лишь одна идея в голове - создать большую семью, которая по вечерам собиралась бы за большим столом. В принципе я не возражала. Просто у нас ничего не получилось. Ведь не зря говорят: чтобы узнать человека, нужно с ним пуд соли съесть. Мы со Стасом распознавали друг друга в течение десяти лет! Эти годы у меня практически выпали: я была занята совершенно иной жизнью, другими проблемами - иными словами, с головой ушла в семейную жизнь.

- То есть, получается, он чуть не погубил вашу карьеру?!

- Самое смешное, что Стас совершенно искренне считал: нет в России певицы лучше меня! Однако через десять лет наш брак распался, и я решила вернуться в Питер... У нас в коллективе был звукорежиссер, который за что-то на всех обиделся и «в отместку» забрал все мои минусовки. То есть попросту украл их и надеялся, что ему за них предложат выкуп. Снова записать инструментальные фонограммы к двадцати четырем песням стоило и времени, и денег.

В результате мне почти месяц приходилось на всех концертах петь под фанеру. Едва слышался какой-то щелчок, я холодела от страха: вот сейчас что-то отключится, и все поймут, что я не пою, а только открываю рот. Я же тогда со стыда сгорю! С тех пор независимо от качества аппаратуры на концертах всегда пою только «живьем». А когда мне начинают говорить: «У нас сегодня телевидение и все поют под фонограмму», я отвечаю: «Мне не нужен эфир. Не подхожу - вырезайте, но петь я буду сама». Просто я из того поколения, которое не считает возможным обманывать публику. Зрители не дураки, они прекрасно все понимают.

«Полнота – это драма всей моей жизни»  

- Существует мнение, что девочки идут «в артистки», чтобы преодолеть какие-то детские комплексы. У вас были такие?

- Помню, когда-то в нашем селе я шла по дороге со старшей сестрой, а навстречу два мужика. Поравнялись они с нами, и вдруг один показывает на меня и говорит другому: «Смотри, какая девка интересная вырастет!» Я же всегда считала себя гадким утенком из-за полноты. Это просто драма всей моей жизни. Как же из-за своих пышных форм я страдала в институте! У нас там танцы, фехтование - нужно было соответственно одеваться. О ужас!.. А еще я ненавижу делать макияж. Для меня это мука мученическая. Когда приходится краситься, я превращаюсь в настоящую мегеру. В этот момент ко мне лучше не подходить. Могу даже чем-нибудь тяжелым запустить! Поэтому же, кстати, и в одежде предпочитаю черный цвет - он как бы прикрывает то, что нежелательно показывать.

- Неужели вы краситесь только перед выходом на сцену?

- Клянусь! Даже если нужно идти на какую-то вечеринку, не пользуюсь косметикой. Просто слегка припудрюсь - и темные очки на нос! Не люблю никаких косметических процедур.

- Скажите, а в рекламе вам не предлагали сниматься?

- Предлагали, но я не думаю, что это мое дело. Питер в отношении рекламы вообще более спокойный и консервативный город. А в Москве, едва включив телевизор, я сразу попадаю в ее объятия: «Эти прокладки - лучшая защита для женщины!» Вообще-то я всегда думала, что лучшая защита для женщины - это мужчина, который рядом с ней, а вот оказывается, что нет... Потом, вы знаете, у нас в музыкальной тусовке Питера долгое время ходила такая присказка: «А что, сегодня в концерте Димы Маликова не будет? - Нет, он не приехал, у него снова перхоть!» Помните его рекламу шампуня? Так вот я не хочу, чтобы и обо мне так шутили.

- Ваша бабушка была цыганкой. Вам передались ее гены?

- Бабушка моя из румынских цыган. И дед в ухе серьгу носил. Все считают, что цыгане обязательно должны быть черноволосыми. А я вот светлая, круглолицая, с ямочками на щеках. Но темперамент у меня цыганский! Может, на сцене это и не так заметно, но в жизни я вулкан!

- А это правда, что благодаря вашему темпераменту однажды вы в клетке с тигром оказались?

- Ой, давно это было! Мы гастролировали в каком-то городе, концерт проходил в здании цирка. После концерта, как водится, банкет, дружеские посиделки на полночи. А так как я девушка малопьющая, в какой-то момент мне стало скучно за столом, и я решила побродить за кулисами, на зверей посмотреть, которых просто обожаю. Вижу - в клетке лежит совершенно очаровательная молодая тигрица. Я, недолго думая, пролезла прямо к ней, на корточки присела и давай ее, как кошку, гладить, за ухом почесывать. Ей нравится, она расслабилась, урчит.

Через некоторое время у меня ноги затекли, решила встать и уйти. Только приподнялась - вдруг она мне лапой ка-а-ак даст по плечу: сиди, мол! Вот тут я уже не на шутку перепугалась - кто знает, что еще ей в голову придет? Хорошо, что музыканты заметили мое отсутствие за столом, переполошились и пошли меня искать. Нашли в клетке, сами перепугались, позвали дрессировщика, который меня и освободил. Он потом говорил: «Удивительно, как она вас не тронула, наши звери чужих к себе не подпускают».

Ирина Барышева