ТЕПЕРЬ ПОМОГАТЬ БЕЖЕНЦАМ НЕ ХОТЯТ

Россия пытается отправить обратно в «мирный Донбасс» живущих в пунктах временного размещения беженцев (ПВР). Беженцы судятся, население ругается, волонтеры разбегаются... Мы пытались  разобраться, кто прав и кто виноват  в этой ситуации.

Вопрос с Украиной стух

По данным ФМС России, в 2014-2015 годах на социально-бытовое обустройство беженцев с Украины было потрачено 13,5 млрд рублей. Из них 8,5 млрд руб. направлено на обеспечение ПВР. Всего было развернуто 600 таких пунктов. К концу 2015 года в них оставались 13 тыс. человек.

Свернуть все ПВР правительство планировало к концу прошлого года, однако потом передумало. Кое-кому из беженцев «визу продлили». На сегодня в России осталось 224 ПВР. Сейчас в них проходит своего рода аттестация-инвентаризация. Кто ее не прошел, того выселяют.

- Вы, главное, мою фамилию не пишите, а то на работе не поймут, - просит меня волонтер Татьяна из Москвы.

А ведь всего полтора года назад на работе не просто понимали - поддерживали двумя руками! Ставили коробки в коридоре для сбора вещей для беженцев из Донбасса.

 - Вещи практически все были новые. Кто-то деньги приносил, лекарства, бытовую химию, детское питание, - вспоминает Татьяна.

В выходные все собранные вещи она везла в ПВР, расположенный в Щекинском районе Тульской области.

К концу прошлого года энтузиазм сотрудников поутих: некоторых работников сократили, остальным срезали зарплаты. Теперь помогать беженцам они не хотят.

 - Сейчас волонтерского движения в России в поддержку беженцев уже нет, - вздыхает Татьяна. - Люди подустали. Да и по ТВ теперь одна Сирия. Вопрос с Украиной стух, военных действий там как бы нет.

На проживание и питание каждого беженца государство тратит 800 руб. в день. В том же ПВР Щекинского района беженцы живут на базе отдыха «Семь столиц». Местные пенсионеры высказывают волонтерам все свои обиды:

- Лучше бы нам отдали эти восемьсот рублей - пусть не каждый день, хотя бы раз в месяц дали прибавку к пенсии.

Сейчас, когда на работе больше не скидываются «всем миром», у Татьяны возможности помогать стали скромнее. Опекает всего две семьи: одну - из тульского ПВР, вторую - в Подмосковье.

Подопечная в Туле - Оксана, 29 лет. Мать-одиночка с двумя детьми. Одному ребенку пять лет, у него синдром Дауна и еще куча диагнозов. Второму ребенку три года.

Оксану пытались выселить с 1 февраля - не попала в список. На помощь пришла Ассоциация  адвокатов России за права человека. В итоге ФМС разрешила Оксане остаться в ПВР - в качестве исключения. Несколько дней, пока выселяли, ее с детьми не кормили. Теперь опять начали кормить. И даже трудоустроили в соцслужбу ухаживать за стариками за 10 тыс. руб. в месяц. Этой суммы не хватит даже на анализы и лекарства для старшего ребенка - сейчас у Оксаны статус временного убежища, ребенку оказывают бесплатную медицинскую помощь и выписывают бесплатные медпрепараты.

Порой приходится звонить Татьяне в Москву посреди ночи и просить срочно купить ингалятор или что-то другое жизненно важное. У пятилетнего сына Оксаны, кроме синдрома Дауна, еще порок сердца. Делать операции ему начали еще в Киеве несколько лет назад. Теперь же, по словам Оксаны, вернуться в Донбасс она просто не может - Киев лечить ребенка больше не будет, и даже ближайшую районную больницу в Дебальцеве разрушили в ходе боевых действий.

Я спрашиваю Оксану, много ли народу вернулось в Донбасс.

- Да никто не вернулся! - говорит Оксана. - Кто туда поедет? Там работы нет, а если и есть, то зарплата тысяча гривен, то есть меньше пяти тысяч рублей.

Публиковать свое фото в газете Оксана не хочет. Признается, что в соцсетях ее преследуют проукраински настроенные жители Донбасса. Такие тоже есть, и их немало.

- Когда я написала, что меня с детьми выселяют на мороз, в интернете начался просто кошмар! - вспоминает Оксана. - Мне писали на страничке: мол, так вам и надо, потому что вы предатели...

Впрочем, украинка Оксана только наполовину - отец у нее живет в России. Человек хороший, хоть и не помогает.

Иногда она начинает рассуждать: не предала ли она свою родину?

- Мне ребенок дороже, какой бы ни был, он мой! - приводит Оксана убийственный аргумент. - У кого здоровые дети, тем не понять, что это. Когда ты там, на Украине, ему реально помочь ничем не можешь. А здесь он получает лечение, обследования. Хоть его и нельзя вылечить, но помочь-то ему можно!

Аделаида Сигида