ЯРМАРКИ НЕВЕСТ

В первой половине XIX века именно в эти дни был разгар «ярмарки невест» — череды увеселений, на которые дворяне приезжали подобрать себе подходящую партию. Вместе с доктором исторических наук Верой Боковой мы выяснили, почему за обручальным кольцом стремились именно в наш город и легко ли было его здесь найти. Столицей и центром светской жизни был Петербург. Но невест там на всех не хватало.

Поймать жениха до Великого поста

 — Мужское население в столице вплоть до 1860-х годов заметно преобладало над женским (в некоторые периоды это соотношение было как семьдесят к тридцати), — объясняет доктор исторических наук, главный научный сотрудник Государственного исторического музея Вера Бокова. — В Москве же была обратная ситуация: здесь было мало престижных мест для службы. К тому же приезжие помещики привозили сюда дочерей «на выданье».

Познакомиться молодые дворяне могли или у родни и общих знакомых, или на балах и вечерах. Светский сезон начинался в ноябре. Провинциальные помещики приезжали позже, когда устанавливался прочный зимний путь. О тяготах этого путешествия мы знаем по «Евгению Онегину»: «На станциях клопы да блохи/ Заснуть минуты не дают;/ Трактиров нет <…>/ Семь суток ехали оне».

Консервов тогда не было, и в дорогу брали… замороженные щи. На постоялом дворе топором откалывали кусок, разогревали в котелке.

Михаил Салтыков-Щедрин в повести «Пошехонская старина» (1889), во многом автобиографической, рассказывал, как во второй половине 1830-х годов его семья «вывозила» старшую дочь Надежду. Снимали крохотный особнячок в одном из арбатских переулков, где спать приходилось всем вповалку. Деньги берегли на наряды для Надежды.

Больше ей взять было нечем: девушка не отличалась ни богатством, ни красотой. Цвет кожи пытались улучшить народными средствами: Надежда «обкладывала лицо творогом, привязывала к щекам сырое говяжье мясо и, обвязанная тряпками, еле дыша, ходила по целым часам». Однажды в самый неподходящий момент вскочил прыщ, и его спрятали под фероньеркой (цепочка с драгоценным камнем, спускающимся на лоб).

Часов с шести вечера горничная Надежды прибегала к матушке: «Барышня спрашивают, для большого или малого декольте им шею мыть?» Это начиналась подготовка к поездке на бал или в гости. Центром светской жизни было Благородное собрание (сейчас это Дом союзов на Большой Дмитровке).

Последний аккорд

— Нельзя было больше трех раз за вечер танцевать с одним и тем же партнером, — говорит Вера Бокова. — Это свидетельствовало о настойчивом ухаживании и требовало скорого предложения руки и сердца.

Но Надежде Салтыковой, судя по всему, ни с кем не удалось протанцевать больше одной мазурки подряд. Хотя на балах обстановка была относительно благоприятной: залы освещались свечами, можно было загодя намазать лицо «притираниями» (корректирующая косметика). Другим местом для ловли женихов были церкви. «Выезды к обедне представлялись… своего рода экзаменом, потому что происходили при дневном свете. Сестра могла только слегка подсурмить брови и, едучи в церковь, усерднее обыкновенного нащипывала себе щеки».

Но женихи попадались то пьющие, то бедные… А между тем приближалась Масленица — последний аккорд зимних увеселений. В Чистый понедельник светский сезон обрывался. У тех, кто сумел найти себе пару, на Великий пост приходился этап официального жениховства. Таким, как Надежда, приходилось раз за разом возвращаться несолоно хлебавши в имение. А время шло, после двадцати лет невеста считалась уже старой… Брачная «ярмарка» действовала в Москве до середины XIX века.

КСТАТИ

Долгое время в Москве существовала уникальная традиция — смотрины царских невест. На них свою суженую выбирали многие великие князья и цари. В Москву привозили десятки красивых юных девушек со всех концов страны, ведь шанс стать княжной или царицей мог выпасть абсолютно любой девушке из дворянской семьи — главное, чтобы она была красивая, здоровая и понравилась бы царю. Благодаря смотринам великий князь Василий III Иванович (1479–1533) женился на дворянке Соломонии Юрьевне Сабуровой (1490–1542), царь Михаил Федорович Романов (1596–1645) — на Евдокии Лукьяновне Стрешневой (1608– 1645), а царь Алексей Михайлович Романов (1629–1676) — на Наталье Кирилловне Нарышкиной (1651–1694). Кстати, все эти царицы происходили из довольно бедных и не самых знатных дворянских семейств.

Н. А.