НИКАС САФРОНОВ ВЫУЧИЛ АЛГОРИТМ УСПЕХА НАИЗУСТЬ

Его полотна в буквальном смысле на вес золота. Его клиентами становятся по большей части богатые и знаменитые. Его имя знает вся страна. Да и не только... Обидеть художника, как известно, может каждый. Только не такого, как Никас Сафронов. Современный, амбициозный, практичный. Он выучил алгоритм успеха наизусть. И сегодня, в канун своего 60-летия, готов поделиться сокровенным.

История его жизни

- Во-первых, должна быть история твоей жизни, - говорит Никас, - должны быть яркие воспоминания. Должны быть великая цель и очень сильное желание. Отдельным людям ну все предоставлено: ум блестящий, любые возможности, связи. Но они при этом ничего не добиваются. А некоторые люди, приезжающие из глубинки, вдруг становятся явлением. Просто стимул был, большое желание, стремление...

- Имя тоже, наверное, имело значение. Его сложно было запомнить, но когда наконец запомнили, оно стало работать...

Да, по паспорту я Николай. Но по метрикам все же Никас, моя мать, полуфинка-полулитовка, из маленького литовского города Паневежис, ее семья была раскулачена, сослана в 1939 году в Сибирь... То есть получилось так, что свой творческий псевдоним я взял как бы у самого себя.

Никасом я был еще в вильнюсском институте. Но у меня начались проблемы с выездом, даже в Польшу в начале 1980 годов поехать не мог. А дело оказалось вот в чем. Один гэбэшник очень хотел, чтобы я сотрудничал с органами, говорил: вы талантливый студент, можете быть нам очень полезны. Я один раз отказался: нет, вот вам в подарок картина. Через месяц он опять с тем же вопросом, я во второй раз: нет, вот вам еще одна картина. Так мы стали приятелями. В какой-то момент у меня возникли проблемы с выездом, и я у него спросил: «Это потому что не хочу с вами сотрудничать?» «Не в этом дело, - говорит. - Понимаешь, имя и фамилия у тебя странные. Фамилия русская, имя литовское. Была бы у тебя и фамилия литовская, вопросов бы не возникло. А с таким комплектом обычно не возвращаются». Он посоветовал мне имя поменять, и я послушался. Что было делать -  на дворе стоял 1981 год, нужно было решать свою карьеру...

Увидеть Париж и не умереть

- Вторая случайная удача - вольная или невольная - то, что в 1984 году я женился на француженке. Хотя в тот момент я не думал о карьере - просто девушка понравилась. Когда мы шли с Драгоной рука об руку, все на нас оглядывались, завидовали: все-таки жена - модель. А когда узнавали, что еще и француженка!.. Но, как написал Генри Миллер: «У каждого есть своя судьба, мы только должны следовать ей и всем ее превратностям».

Знакомство то произошло вот как: жена моего друга привела Драгону ко мне в гости, я стал за ней ухаживать. Пытался сделать наше общение более близким, однако она сказала, что первым ее мужчиной будет только муж. «Тогда давай поженимся», - выпалил я с ходу и тут же забыл о своем предложении. Чего нельзя было сказать о ней.

Такая постановка вопроса ей, видно, понравилась, она стала чаще приезжать в Россию, вскоре мы действительно поженились. А через 20 дней после свадьбы я понял, что это не мой человек - физически мне не подходит. Я подал на развод, целых два года она мне развода не давала, но все-таки нас развели. То есть, по сути, брак оказался неудачным. Но тем не менее он дал мне возможность выезжать за границу, я стал работать с коллекционерами, с галерейщиками.

Повторюсь: ничего обдуманного в моей женитьбе не было. Будь я расчетливым человеком, так бы с ней и остался. Папа у нее был богатый человек, мультимиллионер, на одну только свадьбу в Париже 100 тысяч долларов потратил. Он мог благополучно устроить мою жизнь. Но когда понял, что будущего у нас с Драгоной нет, я отказался от всякой выгоды и никогда после не пожалел об этом.

- Я писал портреты многих известных людей. Но не в известности дело, меня просто увлекают масштабная личность, харизма. Я как-то сказал, что никому не интересен тот, кто ищет миллион, но всем интересен тот, кто его нашел. Всегда интересно понять суть такого человека: как он достиг вершин, какими путями. Возможно, хитростью или коварством. А может быть, великим талантом, неким знанием. И все это обычно отражается на его лице...

Еще в начале 1990-х я познакомился с Евгением Болдиным, который привозил тогда в Москву известных западных артистов. Как-то беседую с ним, и он говорит: «Никас, мы приглашаем мировых звезд. Делаем им дорогие подарки. Хочешь, будем заказывать тебе их портреты? За небольшие деньги...» Зато, мол, устраиваем тебе встречу со звездой. 10-20 минут она тебе позирует, потом мы вместе картину дарим. Так появились портреты Хулио Иглесиаса, Тины Тернер, Элтона Джона, Дайаны Росс... Несколько раз я делал такие акции, что тоже, конечно, привлекало внимание. Причем не только в России, но и на Западе. А случались и просто анекдотические ситуации.

Иду как-то по Нью-Йорку, приятель показывает мне здание и говорит: здесь офис Джека Николсона. «У тебя есть мой альбом? - спрашиваю. - Давай ему подарим». Мы зашли, секретарша отвечает: невозможно, у г-на Николсона на три года вперед все встречи расписаны. «А передать можете?» - я протянул ей свой альбом. Секретарша раздраженно ушла, а вернувшись, сказала: «Он сейчас вас примет». Первыми моими словами были: «Вы гений, Джек!» На что он мне ответил: «Да, это правда, Никас, не могу с этим спорить. Но и вы не последний человек, иначе бы мы с вами не увиделись».

Вся президентская рать 

- Как-то в конце 1990-х мне предложили написать президента Азербайджана Гейдара Алиева. Я сначала не очень хотел ехать в эту страну, друзья отговаривали. Но когда позвонил мэр Баку, согласился и не пожалел об этом. Президент меня просто покорил: красивый седовласый джентльмен, обладающий еще к тому же высочайшим интеллектом. Я тогда сделал несколько набросков карандашом, в Москве уже закончил портрет, через два месяца привез его в Баку на день рождения Алиева. Портрет президенту понравился, мы стали друзьями. Потом уже сам Гейдар Алиев заказал мне портрет своего друга Демиреля - турецкого президента, своего сына Ильхама, даже внука...

А однажды российские бизнесмены, которые работали с Южной Америкой, предложили мне написать президента Эквадора Густаво Нобоа. Прямо огорошили: «Никас, это богатейший человек. Он собирается заплатить за портрет 250 тысяч долларов, мы все устроим». За это попросили 20 процентов. «Хороший заказ», - подумал я.

Лечу в Эквадор. Меня везут во дворец к президенту, замечательно принимают, все так красиво. Я пишу портрет, мысленно уже подсчитываю дивиденды. Привожу через три месяца готовую картину, в честь меня устраивают званый обед: приглашают перуанского президента, колумбийского, послов разных стран. Всем портрет нравится. Ловлю себя на мысли: 250 чего-то маловато, надо было 300 попросить. Поели, попили, пофотографировались.

Меня провожают до ворот, сажают в лимузин... И тут меня осенило. «Подождите, - говорю, - а деньги?» «Какие деньги?» - лица у них вытянулись. «За работу, за портрет!» - «А мы думали, что бесплатно». - «Как бесплатно?! - возмутился я. - Да вы что! Я на одну только дорогу 15 тысяч долларов потратил!» «Что вы говорите! - сочувственно качают головой. - Мы теперь прямо разоримся. Ведь президент - бедный человек». - «Да мне сказали, что богатейший!» «Вы, наверное, перепутали, - говорят. - Есть Нобоа - миллиардер, который уже третий раз баллотируется на пост президента и никак не может выиграть. А этот был раньше учителем, помощником бывшего президента, которого свергли. Его сначала временно исполняющим обязанности назначили, а потом утвердили. Они однофамильцы».

Мне было обидно, что я попал впросак. Но тoм же в Эквадоре наш посол знакомит меня с Хорхе эль-Хури, настоящим миллиардером, и тот заказывает у меня портреты всей своей семьи, покупает огромное количество картин.

Неподведенные итоги

- Было бы очень просто объяснить мои успех и известность связями и громкими акциями. Конечно, это не так. Начнем с того, что я профессиональный художник. После училища и института поработал и в Италии, и в Голландии, где познакомился с разными техниками, с разными школами, а до этого изучил иконопись в Загорске.

Сегодня я могу работать в разных манерах - пейзажи, портреты, моя новая техника «дрим вижн». То есть здесь все: и талант, и трудолюбие, и везение, и вера в свою удачу, и вера в Бога. И мое рождение в городе Ульяновске, и наследственность (по отцу у меня в роду были священнослужители, а по маме - лекари). И просто судьба.

Когда, скажем, тетка оставляет тебе полдома на три года, уезжая работать в Сибирь. И ты живешь в Ростове один, и идешь в художественное училище, потому что помнишь, что неплохо рисовал. Потом едешь в Вильнюс, на родину мамы, поступаешь там в институт. А на четвертом курсе во сне видишь галерею, где висят твои картины, тобой еще в реальной жизни ненаписанные. И ты просыпаешься, пишешь их, потом продаешь. И зарабатываешь на собственную квартиру, которую меняешь на комнату в Москве. А потом едешь в Италию, Австралию, Канаду, Париж, Лондон, где в музеях штудируешь работы старых мастеров... У каждого своя судьба. Мы только должны следовать ей и всем ее превратностям, как писал Генри Миллер. Ко мне судьба пока благосклонна. Надеюсь, так будет всегда...

Дмитрий Мельман