ПЕРВЫЙ ПРИЮТ ДЛЯ ПОДКИДЫШЕЙ ОТКРЫЛ ПЕТР ПЕРВЫЙ 

Бэби-боксы - "легализация порока" или единственная альтернатива убийствам горе-матерями своих новорожденных детей? Размышляет Наталия Холмогорова.

Он будет жив, и о нем позаботятся

Под вечер, осенью ненастной,
В пустынных дева шла местах
И тайный плод любви несчастной
Держала в трепетных руках…

Решив написать душещипательный «Романс», юный Пушкин выбрал для него тему, заведомо понятную и вызывающую сентиментальные чувства у его современников. Это тема подкидыша и его матери. Соблазненная и покинутая «дева» не может сама растить ребенка – и оставляет его на чужом пороге, утешая себя тем, что так, по крайней мере, он будет жив, и о нем позаботятся.

Противники – в их числе омбудсмен по правам детей Павел Астахов, а также некоторые церковные публицисты – говорят, что «окна жизни» противоречат традиционным ценностям, что это «легализация порока», они, мол, облегчают матери отказ от ребенка и потому должны быть запрещены.

О социальных и криминологических аспектах бэби-боксов пусть лучше говорят специалисты. Я же хочу поговорить об этической стороне дела и о том, как соотносится такое решение с «традиционными ценностями».

Проблема нежеланных детей – старше человеческой семьи, более того, старше самого человечества.

Не случайно Уголовный кодекс выделяет убийство новорожденного ребенка матерью в отдельную статью. Это парадоксальное преступление: насилие над маленьким и слабым, оно вызывает гнев и отвращение – но в то же время является намного более «естественным», инстинктивно обусловленным, чем большинство человеческих злодеяний. Казалось бы, сама природа противится тому, чтобы мать убивала свое дитя… но нет, как раз с природой «все не так однозначно».

Любому заводчику домашних животных известны случаи, когда самка убивает (а порой и съедает) своих новорожденных детенышей. Или просто отказывается их кормить – и если на помощь не придет человек, они погибнут от голода. Такое случается, когда детеныши рождаются слабыми и нежизнеспособными, или сама мать больна или ослаблена, иногда объясняется слишком юным возрастом матери или просто стрессом… Словом, самка чувствует, что не сможет благополучно вырастить детей – и предпочитает не тратить на них ресурсы, а «утилизировать».

Хвостатую горе-мамашу осуждать бессмысленно: она поступает так, как велит ей инстинкт. Но у людей, помимо инстинктов, есть разум и способность оценивать свои действия. Поэтому уже в незапамятные мифические времена избавление от нежеланного ребенка стало для человека нравственной проблемой. «Мы же не звери! – сказали себе наши облаченные в шкуры предки. – Зачем так сразу убивать? Может, есть другой выход?»

Судя по результатам, мысль эта оказалась на редкость удачной. Подкидыш Эдип спас Афины от чудовища и стал мудрым и справедливым царем (правда, не обошлась без трагедии его встреча с давно потерянными родителями). Подкидыши Ромул и Рем основали Рим. И не кто иной, как подкидыш Моисей, вывел еврейский народ из Египта и положил начало великим монотеистическим религиям.

Остаться людьми

Судя по тому, какое место занимает образ подкинутого ребенка в мифах, легендах, сказаниях и литературе самых разных народов – это «нетрадиционное» решение с древних времен было широко распространено по всему миру. И оценивалось как «лучшее из худших», как приемлемый и гуманный выход из неприемлемых обстоятельств. Осуждению подвергались порой те обстоятельства, при которых был зачат и рожден нежеланный ребенок – но не само желание его отдать.

С наступлением христианской эры, став влиятельным общественным институтом, заботу о подкидышах взяла на себя церковь. Теперь нежеланных младенцев оставляли на церковной паперти или у ворот монастырей. А в XVII-XVIII веках по всей Европе создаются сиротские приюты – прежде всего, именно для подкидышей. Открывает такой приют и Петр Первый в России; впоследствии из него вырастет знаменитый Воспитательный Дом.

Сами бэби-боксы – тоже отнюдь не недавнее изобретение. Первое «колесо подкидышей» – вращающийся барабан, вмонтированный в наружную стену монастыря, и при нем колокольчик – появилось в XII веке в Риме, по указу папы Иннокентия III. Оттуда эти конструкции распространились по всем европейским столицам. Цель их была та же, что и сейчас: дать матери, не желающей или не имеющей средств растить ребенка, возможность его не убивать, а быстро и анонимно отдать на попечение общества. И церковь, и светское общество видели в этом не «поощрение порока», а напротив, средство борьбы с пороком куда худшим.

Как видим, и бэби-боксы, и саму практику анонимного подкидывания младенцев едва ли стоит называть «нетрадиционной». Скорее уж, бэби-боксы чересчур традиционны! Слишком много в них от далекого прошлого, от «темных веков», казалось бы, давно оставленных позади. Неужели в наш гуманный век, когда «незаконнорожденные» давно уравнены в правах с детьми, рожденными в браке, когда на внебрачного ребенка никто уже не смотрит косо, и матери с младенцем, так или иначе, с голоду умереть не дадут – неужели для спасения детей все еще требуются такие отчаянные меры?

По-видимому, именно такая средневековая «весомость-грубость-зримость» смущает тех, кто называет бэби-боксы «позором для нашего общества» или говорит, что они «побуждают матерей отказываться от детей».

Однако если мать любит свое дитя и готова его растить – ничто не побудит ее от него отказаться, даже если бэби-боксы будут встречаться ей на каждом шагу.

Те сорок семь детей, что оказались в бэби-боксах за три года их существования в России – в ином случае, скорее всего, были бы найдены в кустах, в подъездах, в мусорных баках.

Отказ от убийства новорожденного (как и от аборта) добрые души обычно представляют себе так: после разговора по душам со священником или просто с каким-нибудь добрым человеком незадачливая мамаша раскаивается, преисполняется любовью к своему будущему ребенку и принимает решение растить его, несмотря ни на что. Такие душевные перевороты, конечно, в жизни случаются; но душевный переворот – дело сложное и сугубо индивидуальное, его невозможно «поставить на поток». Трудно переть против рожна – против звериного инстинкта, властно требующего избавиться от нежеланного, ненужного детеныша.

Повышение уровня жизни, отказ от концепции «незаконнорожденности», превращающей множество детей и их матерей в «людей второго сорта», развитие методов предохранения – все это в большой степени смягчило проблему нежеланных детей. Однако не разрешило ее полностью. По-прежнему существуют нищие, деклассированные, необразованные женщины; матери-подростки, лишенные поддержки семьи; матери-нелегалки, страшащиеся депортации; матери из патриархальных субкультур, где «принести в подоле» – по-прежнему позор, с последствиями вплоть до «убийства чести»… Женщины, которые даже об аборте имеют смутное понятие, а о средствах предохранения не ведают вовсе; которые зачастую, по разным причинам, скрывают беременность, не встают на учет, рожают вне роддомов.

Официальная процедура передачи на усыновление – когда о том, что женщина родила и оставила ребенка в роддоме, в обязательном порядке извещают ее родных, а потом много лет взыскивают с нее алименты – совершенно неприемлема для тех, кто хочет скрыть происшедшее.

 «Нельзя, чтобы отказаться от ребенка было так просто!» – скажут моралисты? Нет: это должно быть как можно проще, если альтернатива – его убить, во чреве или сразу после рождения.

«Мы возвращаемся в средневековье!» – скажут общественники? Но убийства младенцев матерями – стандартные российские 130-140 случаев в год – возвращают нас куда глубже. Это провал прямиком в царство животных, в смрадную нору, где истощенная или больная самка пожирает своих щенков. А анонимный отказ от ребенка – через бэби-бокс или как-либо еще – древний, проверенный тысячелетиями путь к тому, чтобы остаться людьми.

Наталия Холмогорова