ОН КАК НИКТО УМЕЛ ПРЕОДОЛЕВАТЬ БОЛЕЗНИ И СОВЕРШАЛ НЕВОЗМОЖНОЕ

140 лет назад в селе Каменке, что в Пензенской губернии, родился выдающийся хирург Николай Нилович Бурденко (1876–1946). Московский НИИ нейрохирургии носит его имя – и оно остается на слуху. Но мы, увы, редко вспоминаем о трудах и днях реального Николая Бурденко – хирурга, с которым в истории отечественной медицины связано многое.

Кровно связан с армией

Бурденко, без преувеличений, был Пироговым ХХ века. Как и Пирогов, он олицетворял собой целое направление в медицине, да и вообще – военную медицину. Как и Пирогов, был блестящим практиком и талантливым теоретиком, а также умелым организатором. Как редко эти способности совмещаются в одном человеке! Кроме того, Бурденко, как и Пирогов, несколько лет отдал Тартускому (Юрьевскому) университету – но это уже, конечно, частное совпадение.

Врачевал и ходил под пулями на всех войнах, начиная с Русско-японской. В первые же месяцы службы проявил храбрость, ему не раз присваивали боевые награды.

Даже беглое знакомство с биографией Бурденко показывает: он обладал самоотверженным характером. Трудно представить себе подобную преданность своему долгу – спасать раненых, возвращать к жизни. Самому хирургу не повезло со здоровьем: он страдал от многих недугов, а в последнее десятилетие жизни был инвалидом. Но как никто умел преодолевать болезни и совершал невозможное, разрушая стереотипы.

Несостоявшийся священнослужитель

Родители и деды Николая Ниловича не имели отношения к медицине. Отец из крестьян выбился в писари и управляющие. Дед академика по рождению был крепостным. Николай Бурденко окончил Пензенское духовное училище, поступил в семинарию. После отлично сдал вступительные экзамены в Петербургскую духовную академию. Но к тому времени его увлекла медицина – и он, переменив участь, стал студентом медицинского факультета Томского университета.

Отец резко осудил «безрассудный» поступок несостоявшегося священнослужителя. Он был убежден, что непослушный сын просто умрет с голоду. Он дал сыну две почтовые марки за 7 копеек и сказал, что больше ничем помочь ему не сможет. А марки дает для того, чтобы, когда сын умрет с голоду, отцу сообщили об этом.

Но Бурденко умел преодолевать трудности. Знаменитый томский хирург, профессор Селищев стал во всём образцом для молодого Бурденко. Он с восхищением наблюдал за операциями мэтра. Бурденко учился усердно, но попал в число «неблагонадежных» и завершать курс ему пришлось в Юрьевском (Тартуском) университете.

На всю армию – тысяча повозок

Со студенческой юности Бурденко, как и многие его сверстники, симпатизировал социалистам, был сторонником радикальных преобразований. Он поддерживал и Февраль, и Октябрь, а в Гражданскую оказался по красную сторону баррикад. При этом в партию он вступил уже пожилым человеком, в 1939-м, когда к этому его обязывало высокое положение и приближавшаяся война. Но мы несколько забежали вперед…

В 1904-м Бурденко добровольцем отправился на Японскую войну – в качестве медработника. Там он познал в совершенстве азы военно-полевой хирургии. В бою у Вафангоу, при выносе раненых под огнем неприятеля был сам ранен ружейным выстрелом в руку, за что был награжден солдатским Георгием.

На Дальнем Востоке он понял на всю жизнь, что в военной хирургии организация дела подчас важнее мастерства лекарей. «Под Мукденом потеряно 25 тысяч раненых – потому, что на всю армию было всего одна тысяча повозок», – писал Бурденко. В будущем он всегда старался наладить слаженную работу медицинской службы с транспортом и снабжением. Не всегда это удавалось, но более энергичного организатора, чем Бурденко, в нашей военной медицине не было.

Шов на черепе в полевых условиях

После войны работал в пензенской больнице и Юрьевском университете, всерьез занялся наукой. А потом – снова война. Оставаться в стороне он не мог, снова рвался на фронт и получил назначение – отправился в действующую армию помощником заведующего медицинской частью Красного Креста при армиях Северо-западного фронта.

Под обстрелом спасал раненых. Кроме того – проявил способности организатора, устроив эвакуацию 25 тысяч раненых на Восток! Его тревожила высокая смертность при ранениях в живот. Бурденко обеспечил таким раненым ускоренное лечение в лазаретах, приближенных к фронту. Впервые в полевой хирургии Николай Бурденко применил первичную обработку раны и шов при повреждениях черепа.

Только после тяжелой контузии летом 1917-го он на некоторое время оставил армию. В революционной неразберихе, в январе 1920 года организовал специальные курсы для студентов и врачей по военно-полевой хирургии при Воронежском университете. Он начинает многолетнюю борьбу за нейрохирургию – как самостоятельную научную дисциплину. В факультетской хирургической клинике Московского университета Бурденко открывает нейрохирургическое отделение. Список его инициатив и трудов того времени впечатляет. Бурденко – автор «Положения о военно-санитарной службе Красной армии», главный хирург-консультант Красной армии, педагог…

Шуба Молотова

Николай Нилович был человеком бережливым, годами щеголял в одном и том же поношенном пальто… При этом часто появлялся в Кремле, на Старой площади, в начальственных кабинетах… Председатель Совнаркома Вячеслав Молотов решил приодеть знаменитого хирурга и подарил ему роскошную беличью шубу.

В морозные дни Бурденко представал перед студентами на лекциях, накинув ее на плечи, и всякий раз заговорщицки спрашивал: «А знаете, кто подарил мне эту шубу?» В студенческой среде ходили легенды о шубе Бурденко. И вот однажды его сокровище пропало… Профессор нервничал. Лучших сыщиков подняли на ноги. На следующий день злоумышленник попался: принес сдавать приметную шубу в комиссионный магазин.

Им оказался студент-медик… Бурденко решил поговорить с ним. «Как могли вы, будущий хирург, стать вором!» Студент честно признался: рассудок помутился от нищеты, от полуголодного существования. Бурденко вспомнил собственную юность… И заступился за воришку. Суд отменили, дело замяли. Юноша продолжил учиться, а Николай Нилович стал выплачивать ему дополнительную стипендию из собственных средств. И не прогадал: из студента вырос нейрохирург высокого класса.

Стрептоцид – в сонную артерию

В 1937 году профессор Бурденко полностью лишился слуха. Но он приспособился к этому, научился понимать коллег, и не ограничивал профессиональных задач. Инвалидность не означала для него пассивности.

Началась Финская война – и маститый ученый незамедлительно направился в действующую армию. Всю войну он оперативно оказывал помощь бойцам. Сотни тысяч раненых прошли тогда через руки Бурденко и его коллег.

С первых дней Великой Отечественной Бурденко – главный хирург Красной армии. Он применял первые антибиотики, которые помогали бороться с инфекциями. Широко внедрял это новое дело. И как организатор экспериментов, и как пропагандист, автор «Писем хирургов фронтов о пенициллине».

Пенициллин американцы пришлют в СССР в начале 1943-го. Неутомимый экспериментатор, Бурденко первым в мировой медицине предложит лечить гнойные осложнения после ранений черепа и мозга путем введения раствора белого стрептоцида в сонную артерию. Немало бойцов удалось спасти новыми методами.

Ученики понимали его по движению глаз

При переправе через Неву Бурденко был тяжело контужен, но службы своей не прервал. В сентябре 1941 года инсульт лишил его возможности двигаться и говорить… Это случилось в санитарном поезде, прямо во время осмотра раненых.

Но как только болезнь отступила, он стал постоянно выезжать на фронт, следить за работой госпиталей, военно-санитарных поездов, инструктировал врачей, контролировал постановку хирургической работы, сам производил операции, вел обширную переписку с фронтовыми хирургами. Провел за годы войны несколько тысяч операций. При этом к концу войны он был практически глухонемым. Ученики научились понимать его по губам, по движению глаз.

В 1944-м генерал-полковник, герой Соцтруда, лауреат Сталинской премии (все регалии он получил заслуженно!) Николай Бурденко воспользовался своим авторитетом и «продавил» идею Академии медицинских наук с разветвленной сетью научно-исследовательских институтов. Он стал первым президентом академии.

Вскоре после Победы его сразил второй инсульт, а еще через год – третий. Он и в последние недели жизни, на больничной койке, продолжал работать. И завершил свою лебединую песню докладом на съезде хирургов. Зачитать его он не мог, но присутствовал в зале. А через месяц делегаты съезда хоронили своего учителя. Сердце остановилось.

Арсений Засостьянов