«НЕТ, ВАШ МАЛЬЧИК  – ГЕРОЙ»

Нелли Петрова ждала вестей о сыне 32 года – он пропал без вести во время службы в Афганистане. Тогда, в 1984-м, женщине сказали, что ее Сева – предатель, и она жила с этим все эти годы. «Нет, ваш мальчик – герой», – с такими словами в этом году к ней приехали генерал-майор Владимир Прытков и священник Кинельской епархии, бывший воин-интернационалист Михаил Советкин.

«Мама, тебе не будет за меня стыдно»

Эту историю, как говорят журналисты, «раскопала» корреспондент самарской православной газеты «Благовест» Ольга Ларькина. Она сразу предупредила: с мамой рядового Всеволода Петрова надо быть бережнее – сердце.

Для Нелли Петровой всё это: призыв в армию, военкомат, страшное извещение, визит штабистов – происходило не 32 года назад. Она и теперь живет в 1984-м. Вот только вчера попрощалась с сыном:

– Помни, что я тебя жду.

– Ты тут не переживай. Мам, тебе не будет за меня стыдно.

А потом у дома остановилась незнакомая машина, выбежал человек в форме: «Ваш сын сам бросил пост, ушел и не вернулся в часть».

Напротив имени Всеволода Петрова в списке без вести пропавших воинов-«афганцев» до сих пор стоит отметка – «ЖИВ». И Нелли Константиновна верила, что Сева живой и не предатель.

– Надо было его знать. Есть люди, не способные на подлость, – объясняет немолодая женщина. – Я никогда не сомневалась в сыне. Ни на секунду. Надо было только дождаться, когда это поймут другие, когда выяснятся обстоятельства, при которых Сева пропал…

Всеволода Петрова забрали в армию из института. Парень учился на историческом, хорошо знал английский язык – его мама работала старшим преподавателем кафедры английского языка в Новгородском пединституте, была заместителем декана, читала студентам лекции по страноведению.  

Севу с другими ребятами-срочниками отправили в Афганистан – «мирить дехкан». В декабре 1984-го 19-летний Всеволод Петров пропал, а спустя четыре года Нелли Константиновна получила уведомление № 1073 «об отсутствии состава преступления в действиях рядового Петрова В.К.». Комиссия пришла к выводу, что он не оставлял пост самовольно.

– Это единственный официальный документ, доказывающий, что вины за сыном нет, – уточняет мать.

– О Севе Петрове я услышал в ноябре 1991 года. Очень давно, – вздыхает генерал-майор в отставке Владимир Прытков, – надо было раньше разыскать его маму, но я передоверил это ветеранам-десантникам. А они подвели.

В 1991-м я был военным советником. Мы с офицерами находились в местечке Майданшахр, примерно в 70 километрах от Кабула, где располагался командный пункт афганской нацгвардии. Однажды ко мне подошел их начальник связи, полковник армии Афганистана, и рассказал, как в 1986-1988 годах он воевал на границе с Пакистаном, под Гардезом.

Их группа попала в окружение, под обстрел. Полковник выжил, его спас родственник – спрятал у себя в кишлаке. Сам родственник был в банде душманов. Якобы у него не было выбора – забрали силой. И та же банда под Кабулом захватила в плен русского десантника.

Война открывает людей заново

Солдат зашел в духан (лавку) за продуктами, на него напали, ударили по голове и уволокли в горы.

Пленник был совсем молоденьким, но отчаянным. Когда пришел в себя, стал брыкаться, ругаться. Душманы ему говорили: «Не дергайся. Ты сам в духан пришел». Тот в ответ: «Не сам, меня послали». Мальчишку избивали. Предлагали ему вступить в банду – им нужен был грамотный человек, советовали принять ислам. Снова избивали. А он ни в какую: «Наши за мной придут, наши меня не бросят». Дважды попытался сбежать – поймали, посадили на цепь. И через некоторое время, когда душманы добрались до границы с Пакистаном, пленника публично расстреляли.

Афганский полковник сообщил, что парня звали Севой, что он родом из северного города, начинающегося с букв «Нов…». Я записал в своем блокноте, где рядовой мог быть казнен – около какого кишлака.

Потом стал обращаться к десантникам. Предположил, из какого Всеволод полка. Связался с командиром. Мне заявили, что у них никто не пропадал, и всех погибших они вывезли. Потом встретился с председателем областного отделения Союза ветеранов Афганистана. Меня снова отшили: «Мы никого в Афганистане не оставляли».

А несколько лет назад ветераны сами на меня вышли: «Владимир Семенович, есть один ненайденный боец – Всеволод Петров из Новгорода, у него мама – вузовский преподаватель». Я спросил: «Сами с ней встретитесь?» «Да, разумеется». И не встретились. В этом году больше ждать не стал.

События ускорила встреча с армейским священником, отцом Михаилом (Советкиным), после которой мы с сыном нашли телефоны Новгородского университета.

 – Мы разговорились с генерал-майором на торжественном мероприятии – у самарских курсантов начался учебный год, – вспоминает священник Кинельской епархии и сам бывший воин-«афганец» Михаил Советкин.

– Батюшка, вы служили?

– Служил, да. В Афганистане.

Стали вспоминать, и постепенно Владимир Семенович рассказал мне про Севу Петрова. Потом мы опубликовали историю в газете «Благовест» в надежде на то, что близкие парня откликнутся. Но Владимир Семенович не утерпел, сам дозвонился до Новгорода.

Счастье, что ответила именно та женщина-секретарь, которая в итоге и помогла найти Нелли Константиновну. Мы с Владимиром Семеновичем поехали в Новгород.

– После поездки мне позвонил какой-то человек, назвался командиром роты. Звонил из Крыма: «Зачем вы ворошите старое. Чего добиваетесь? Вы не можете точно знать, как Петров оказался в плену». Ничего не добиваюсь. Хочу, чтобы мать жила со спокойным сердцем, – говорит Владимир Прытков. – Но там, в Афгане, видимо, были и другие подробности.

Ведь Сева, попав к душманам, не просто так бросил: «Меня послали в духан». Его туда не раз посылали старшие по званию – он понимал язык. Кто послал, так и не выяснили. И на посту обычно дежурили два человека. Почему оставили одного? Кто виноват?

Я многого наслушался от того командира: что Сева не хотел воевать, что он называл войну бессмысленной и вообще был «слишком умным». И что? В плену он своих не предал и не продал. Война открывает людей заново. Кто-то становится героем, а кто-то остается один на один с совестью.

Мама Севы, по словам корреспондента газеты «Благовест» Ольги Ларькиной, в родном Новгороде сегодня часто ходит в церковь Александра Невского, где поминают солдат. Фамилия ее сына выбита на памятной доске.

«Когда его внесли в список убиенных, задолго до встречи с генералом и священником, я расстроилась. Надеялась же, что сын живой, – делится с нами Нелли Константиновна Петрова. – Но батюшка тогда сказал: «У Бога все живые». Для меня Сева таким до конца и будет».

Анастасия Сенникова