КТО ОНИ, ВЕТЕРАНЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ, ГЛАЗАМИ «ПОКОЛЕНИЯ ПЕПСИ»?

С каждым годом все труднее найти те единственные слова к 9 Мая, которые станут самыми точными. Кто они, ветераны Великой Отечественной? Реликты, занесенные в Красную книгу Истории, жизнеспособность которых надо сохранять как можно дольше? Чудаки из другого века и даже с другой планеты, которые жертвовали собой ради будущего, в котором им нет достойного их подвигу места? Понятны ли они нам, 16-18-20-25-летним своей человеческой сутью?

Личная правда о войне

Я, возможно, самая счастливая из «поколения пепси». Я родилась 9 Мая. Это мама сделала подарок своему папе и моему дедушке к очередной годовщине Великой Победы, который дед считал самым дорогим в жизни.

16 из своих 17-ти лет я прожила бок о бок с дедушкой. Скоро год, как деда не стало. Мои сверстники знают о Великой Отечественной войне из учебников, кино, книг (которые читают все меньше и неохотнее), газетных статей… А я еще и от живого свидетеля самой страшной войны эпохи. Дед подарил мне не затертую, а очень личную правду о войне, что уже немало.

Великий полководец А.В. Суворов говорил: «Война закончена лишь тогда, когда похоронен последний солдат». То есть, память о войне умирает вместе с забвением памяти последнего солдата. И кто, как не мы – внуки и правнуки фронтовиков – сохраним эту хрупкую нить?

 Девятого мая я всегда дежурила на телефоне. Знала, что родные и близкие будут поздравлять сначала деда, а потом меня. Телефон не умолкал с утра до самого вечера. Праздник заканчивался грандиозным городским салютом, который хорошо виден из окон нашей квартиры.

Смерть близкого человека всегда неожиданность, даже если понимаешь её неотвратимость. Дожив до 94 лет, дед никогда не роптал на судьбу. Каждый раз, когда я возвращалась из школы, спрашивал строгим тоном, какие я получила отметки. А в школу я убегала с казавшимися мне тогда такими нелепыми словами напутствия: «Анютка, не запрыгивай на подножку трамвая на ходу!». Или: « Не промочи ноги!». «Иди только по освещенной стороне улицы!»…

К старости дедушка ослеп. Свет для него угасал постепенно. От года к году. Сказались контузия, ранения, тяготы фронтовых будней. Дедушка слеп глазами, но не душой. Душой он скорее молодел рядом со мной, его внучкой, родившейся 9 мая.  

Прости меня, дед…

Многому из того, что я сейчас умею, научил меня дедушка. Играть в шахматы, например. Или рисовать. Любить музыку и разбираться в ней…

Играя в шахматы, я, еще совсем кроха, позволяла себе «вольности». Пользуясь подслеповатостью деда, переставляла, а то и откровенно крала фигуры с доски. Но у деда была удивительная память. «А где ладья на «b1»? – Спрашивал он, делая вид, что не замечает моего мухлежа. – Да и слон «g2» не был под ударом…

Я краснела (слава Богу, хоть этого дедушка не видел!), и, делая вид, что сама удивлена не меньше, доставала фигуры «из рукава»: «Да вот же они! Видимо, слетели с доски…».

Иногда я приходила к дедушке в комнату и расспрашивала о войне. Разговоры о войне дед никогда не заводил первым, но на вопросы внучки отвечал исправно и честно. Без лакировки и пафоса.

«Война – это труд. Каторжный труд каждый день, – говорил дед. – Это напряженная работа по защите Отечества. Ничего пафосного, торжественного, парадно геройского в войне нет. Война, Анютка, унижает человека. Она насилует его личность. Высасывает из человека последние соки, предназначенные его природой совсем для другого. Вгоняет в страх перед каждой бомбежкой, каждой атакой, каждым окриком командира, стоном раненного… Унижает страхом и непредсказуемостью завтрашнего дня. Война – это привыкание к невозможному…».

Дедушка тяжело вздыхал. Проводил ладонью по невидящим глазам, будто отгоняя воспоминания, и задавал вопрос даже не мне и не себе, а вообще всему населению мира:

«Разве справедливо, когда лучшие годы человека уходят только на то, чтобы выжить или не остаться калекой?! Разве это разумно?! Разве это по-человечески?!»

Через паузу дед продолжал. «Война даже самого сильного примиряет с подленькой мыслью: лишь бы выжить! Любой ценой. Без ноги, без руки, но выжить… А там, как фишка ляжет. Близкие вытащат, отогреют, помогут… Разве для этого, внученька, рождается человек - царь природы, чтобы так низко думать о себе, так низко себя оценивать?!».

Это звучало, как напутствие и предостережение следующим поколениям.

Рассказывая о своем детстве, дед светлел сердцем. Улыбался чему-то в себе, далеко запрятанному. А я думала: что же такого хорошего было в его детстве? Воздушный змей вместо игровой приставки? Сказки мамы вместо мультфильмов? Самодельный самокат вместо роликовых коньков? Учиться прилежно значило для него не только знать на «отлично» весь пройденный материал, но и в поведении быть образцом. Тетрадь с загнутыми и испачканными страницами он называл «тряпкой», а хозяина такой тетради предлагал немедленно исключать из школы. Дед был романтиком и максималистом.  

Почти ослепнув, дедушка просил проводить его на кухню. Иногда это отвлекало меня от дел, казавшихся мне более важными. Но через мгновение приходило теплое чувство от самого факта, что я помогаю близкому человеку. Помню дедушкины руки, длинные пальцы, истончившиеся от возраста, в последнее время все чаще прохладные. Наверное, ему просто было приятно пройтись «под руку» с внучкой. Пусть уже не по парку, а всего лишь по длинному коридору до кухни…

На личном опыте знаю, что мы (а государство – это мы) все еще в долгу перед фронтовиками и, скорее всего, долги эти вернуть не успеем.

Так не хочется верить, что пройдена критическая точка, перед которой можно было бы еще всех ветеранов уютно расселить, сытно накормить, опрятно одеть…

Вопрос в другом. Какой нравственный императив усвоило нынешнее поколение от поколения, которое мы чествуем каждое 9 Мая? Какие вечные ценности привились поколению внуков и правнуков от дедов и прадедов? Не оборвалась ли пуповина поколений? Не утрачена ли нравственная связь времен? Не пройдена ли в этом точка невозврата? Вот в чем вопрос.

Скоро День Победы. Поздравляем, дорогие ветераны! Живите как можно дольше. Пока вы живы, есть надежда, что сохранились ориентиры, в которые мы верили и верим. Вместе с вами.

Анна Рыкова, Челябинск