ЕГО СТРАННЫЙ, БЕСКОНЕЧНО ГЛУБОКИЙ МИР БЫЛ ОСОБЫМ

23 июля ему бы исполнилось 70. Подняв рюмку, он вспомнил бы с горечью о том, что не сбылось, и с радостью — о том, что получилось. Но судьба отпустила ему лишь 49 лет. Он прожил и сыграл меньше, чем мог и хотел.

Учился на сварщика

Первый послевоенный год — 1946-й ознаменовался для Леонида Кайдановского рождением сына. Саши.

Верочка, жена, была обворожительна, имела тонкий вкус и хорошее образование. Саша улыбался с детства точно так, как она. Брак поначалу был счастливым.

Разрушенный в войну красавец Ростов-на-Дону, четырежды переходивший из рук в руки, восстанавливался со стоном. Кайдановские жили недалеко от превращенной в руины бывшей библиотеки университета. Там, в развалинах, если поискать, находились удивительные книги. Так Сашка и заразился любовью к чтению.

Мама… Она была хорошая.

И ей нравился театр, она играла сама и пробовала себя как режиссер. Саше ужасно хотелось выйти на сцену, но Вера Александровна была строга и, поскольку не видела в сыне даже искорки актерского таланта, ролей в своих пьесах ему не предлагала. Эту скрытую обиду он подсознательно избывал из своей души всю жизнь.

Леонида Львовича, сотрудника МГБ, уволили неожиданно. По «пятому пункту».

Переживания обострили все прочие чувства — в том числе раздражительность и ревность. Саша оказался между двух жерновов: претензии родителей «били» по нему.

После развода мама вскоре вышла замуж за другого, Саша остался с отцом, а потом рванул в Днепропетровск — учиться на сварщика. Только привлекала его не профессия, а возможность стать самостоятельным, уйдя из-под навязчивой опеки.

Отец ненавидел актеров. Ему казалось, что они украли у него Верочку. И Саша долго скрывал от него, что стал участником самодеятельности. А когда бросил техникум и сознался «во грехе», возник скандал: отец не мог простить ему «предательства». Он долго не хотел смотреть, как играет сын — студент Ростовского театрального училища.

А он — играл… Бесконечно учился: слушал в записи, как читают тексты Окуджава и Ахмадулина. И стремительно взрослел: казалось, в его год укладываются два обычных года. За словом в карман он не лез и бунтовал, если что-то было не по нему, «против шерстки».

Едва ли не в первый день выхода на работу в ростовский театр он выступил в своем духе — возмущенный тем, что его обошли ролью, «выступил», хлопнул дверью и поехал в Москву. Из четырех вузов — ГИТИСа, Школы-студии МХАТ, Щепки и Щуки — его приняли по творческому конкурсу сразу в три. Он выбрал МХАТ.

А через месяц ушел оттуда! Потом Кайдановский говорил, что во МХАТе ему было неуютно — Станиславский и Немирович-Данченко смотрели на него с портретов, будто коря за что-то.

Впрочем, вскоре повезло еще раз: легендарный Захава принял бунтаря на уже сформированный курс. Русланова, Филатов и Качан, Борис Галкин, Богатырев, Дыховичный — это был фантастический курс... Вскоре к Саше из Ростова приехала любимая — Ирина Бычкова. Жизнь как-то складывалась.

Гамлет и хулиган

Сыграть принца датского ему предложили в 1967 году в Экспериментальном театре Аксеновой-Арди. Критики напряглись: спору нет, актер играл классно, но уж больно смелой была трактовка образа. Несмотря на осторожность первых оценок, острого, угловатого Кайдановского запомнили и начали приглашать в кино. Все предложения были великолепными — то Раскольникова предложил сыграть Кулиджанов, то Карамазова — Пырьев. Блеск! Только не утверждали его на роли, вот в чем беда. Выглядел не так, в рамки не вписывался, стереотипы — ломал.

Правда, в «Анне Карениной» у Зархи и в фильме «Таинственная стена» ему дали-таки эпизод. А с эпизодов начинается многое… В фильме Кончаловского «Дворянское гнездо» планировался кусочек из «Записок охотника». Кайдановский снялся в нем, но эпизод при монтаже вырезали. Он был расстроен страшно. Но этот не вошедший в фильм момент увидел Андрей Тарковский. И тоже запомнил актера.

...Кайдановский того времени не был похож на Кайдановского позднего. Его столичные друзья были «с биографиями», он — прост, нищ до такой степени, что носил ботинки с разными шнурками. Их комната с Ириной находилась ниже уровня земли, в чулане стояла вода, но все же там бурлила жизнь — друзья, компании, песни под гитару, разговоры о высоком — литературе и музыке. Ирине было трудно, но она терпела.

Тем более какой-никакой, но свет в конце этого жутковатого тоннеля все же маячил: Сашу пригласили в Вахтанговский театр. Он пережил неожиданную смерть отца и принялся пахать, между работой впадая в загулы. В один из таких мутных моментов он попал под статью: пошел за добавкой, почему-то оказался в котельной, ударил за чтото ветерана... Только вмешательство Михаила Ульянова позволило Кайдановскому «мотать срок» по 205-й статье, «хулиганке», условно...

В 1970 году, после роли графа Карнеева в «Драме на охоте», его впервые узнали на улице. А еще родилась Дашка.

Конечно, он радовался ей.

Конечно, старался быть семьянином. Но работа все чаще отрывала его от дома, а потом, не в самый добрый час, он встретил Валентину Малявину — роковую красавицу советского кино.

По свидетельствам друзей Кайдановского, остановить ее было нельзя — она приходила к нему домой, была нежна с Ириной, а когда та, видя очертания любовного треугольника, не пустила ее на порог, Малявина влезла в окно. И кто бы выдержал это? Ирина уехала в Ростов.

А у Кайдановского и Малявиной начался сумасшедший роман, каждый прожитый день в котором был танцем на битых стеклах.

Шесть лет страсти, роковых терзаний. Она резала вены, он хохотал. Потом запирал ее на ключ в квартире и, вернувшись, не находил.

Обезумев, искал ее на улице, а Валя пила у соседей, перелезая к ним через балкон. Любовь? Конечно. Болезненная, горько-сладкая.

За спиной у Малявиной уже был мощный «романтический бэкграунд» и свои драмы, но, возможно, если бы их соединил ребенок, все сложилось бы иначе. Он хотел детей, а она, ничего ему не говоря, делала аборты, — о чем рассказала уже после смерти Александра. Все кончилось... ничем.

История Валентины Малявиной горька и известна. Но когда она вышла из тюрьмы после долгих девяти лет (актрису обвинили в убийстве нового мужа, Стаса Жданько), ее встречал он — Кайдановский. Кстати, он их и познакомил. Сразу по взгляду Стаса поняв, что знакомство это — на беду. Только на беду кому — неизвестно.

Белогвардеец № 1

В чувство Кайдановского привела армия. Его забрали в кавалерийский полк, и служба дала ему очень много — прибавилось организованности, да и с лошадью он научился управляться блестяще.

В фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих» он все трюки на лошадях выполнял без страховки. Сыгранный им ротмистр Лемке — холодный, аристократичный, тонкий — сделал Кайдановского «любимым белогвардейцем» всей страны и положил начало бесконечным предложениям сыграть «кого-то вроде него».

Но его странный, бесконечно глубокий мир со множеством острых внутренних углов был особым. Он быстро устал быть блестящим поручиком, кино жало ему в плечах и давило на горло. Кайдановский ринулся в режиссуру — он мечтал о ней почти так, как мечтают о женщине. И почти уже поступил во ВГИК, но тут, на съемках «Пропавшей экспедиции», он встретил Евгению Симонову. Любовь была настоящей.

Симонова была другой, но столь же требовательной к ролям и работе, как он. В 1975 году они поженились.

Снимались вместе, чтобы не расставаться. В 1976 году родилась дочка Зоя, а Тарковский предложил ему роль в «Сталкере». (По версии Валентины Малявиной, Тарковский на самом деле заметил Кайдановского не в эпизоде, а увидел его с ней, бывшей своей возлюбленной, и был сражен его внешностью). Два мастера встретились неслучайно. Кайдановский сыграл в «Сталкере» гениально, Тарковский «расшнуровал» его душу, обнажил все, что таилось в глубине, прячась под внешней грубоватостью. И это была своего рода сделка с дьяволом. «Сталкер» будто отравил Кайдановского: он настолько глубоко понял эту роль, что теперь все прочие сравнивал с ней и был болезненно избирателен. «Я считаю себя актером одной роли — Сталкера. Все! Больше ничего в своей жизни я не сыграл, все остальное было лишь работой, как работа шахтера или слесаря», — говорил Кайдановский.

Его слава выплеснулась за пределы страны. Свет уже не брезжил в конце тоннеля, а бил в глаза. Да и тоннеля уже не было.

Но отношения с Женей стали другими. Они разошлись.

...Кайдановский почему-то стал невыездным после поездки в Польшу. Не выпустили его и в Италию. Тогда он решил покончить с актерством. Поступил все же на Высшие курсы сценаристов и кинорежиссеров, а потом за пять лет, с 1983 по 1988-й, снял пять фильмов: «Сад», «Иона, или Художник за работой», «Простая смерть», «Гость», «Жена керосинщика». В кино конца XX века вряд ли есть что-то более необычное. Его внутренний мир отпечатал на пленке невероятное — фантасмагорические напластования событий, перехлесты судеб, их ломку, происходящую здесь и сейчас. Манеру и взгляды Кайдановского-режиссера начали сравнивать с Пазолини и Бунюэлем. Но на родине фильмы не имели шумного успеха. Он не переживал. Или почти не переживал. Уже не понять.

Вне мира

Выпавший из ниоткуда, он и брел в никуда — там был его мир. Его не волновал быт, устраивала комната в коммуналке. Все — тлен. Кроме искусства.

Друзья говорили со смехом, что, влюбляясь, Кайдановский сразу готов был жениться. Это и так, и не так.

Но внутренняя его целостность была так велика, что он всегда хотел «все или ничего». В его заплечном мешке плескался романтизм, он заполнял им любое пространство, но в обычных условиях он не приживался.

Браки кончались разрывами, не-браки — тем паче.

Его женщины были ярки и достойны, но обычно они мечтали о семейном уюте и земном счастье, которого он дать не мог. В третий раз он женился на Наталье Судаковой, а затем — на Инне Пиварс. С ней он успеет прожить всего три недели.

...Иногда, с тоски, он рисовал — тоже талантливо.

1990-е больно ударили по иллюзиям — денег на картины не было, десяток его сценариев лежали без дела. Он загорался чем-то, вновь начал сниматься, имел успех за границей — рухнувшая Страна Советов больше не мешала ему. В нем что-то изменилось — заработав денег, он даже решил избавиться от комнаты в коммуналке и купил «двушку», а на остальное мечтал поставить фильм. Только деньги вдруг исчезли. Испарились, как дым, вроде бы вместе с лопнувшим банком... Потрясение было огромным.

...Приглашение Жакоба, Иствуда и Денев стать членом жюри Каннского фестиваля означало официальное признание Кайдановского звездой мирового масштаба. При его участии «Золотую пальмовую ветвь» получило «Криминальное чтиво» Тарантино. Да, это было признание... Но он — сгорал. Год за два. Или за пять?! В ноябре 1994 года у Кайдановского случился первый инфаркт. Меньше чем через год — второй.

3 декабря 1995 года он умер в своей коммуналке на улице Воровского от третьего инфаркта. Переехать он так и не успел.

Ольга Кузьмина