НАРОДНАЯ ЛЮБИМИЦА

Сегодня ей исполнилось бы всего 70. И сейчас бы легко выходила на сцену, пела, радовала глаз. Народная любимица, настоящая русская певица... Но шесть лет назад проклятый рак буквально сжег ее, расправился за считаные месяцы. И теперь о Толкуновой остались лишь воспоминания. О том, какой была «душа русской песни», как называли Валентину, нам рассказал ее первый директор Николай Басин.  

Певицей быть не собиралась

- Валя из обычной семьи, - рассказывает Басин. - Отец - железнодорожник, мама - экономист в депо на железной дороге. Вокальные данные у нее - не сказал бы, что выдающиеся. Хоть и закончила институт культуры, дирижерско-хоровое отделение, - певицей быть не собиралась. На инструментах не играла, хотя пальцы удивительные - тонкие, музыкальные. На сцену Толкунову вывел композитор Юрий Саульский, который стал ее первым мужем и, конечно, наставником в музыке. Голос у Вали был узнаваемый, притягивал теплотой, душевностью, искренностью. Сейчас, когда на эстраде понты да дешевые блестки, самолюбование, глупость, пошлость, неуважение, песни Толкуновой особенно ценны. Но второй Валюши нет, и вряд ли будет…

Она не ходила, а плыла, несла себя. Павушка! На сцене кланялась низко - по-русски, в пояс. Лучащиеся глаза, прямая спина, гордая посадка головы… Такой она мне запомнилась. Валюша была очень требовательной к себе - репетировала, шлифовала каждую ноту. И, конечно, хорошо знала себе цену. Коллеги-артисты считали ее закрытой, сдержанной, «вещью в себе». В музыкальных кругах таких не очень любят, почему-то принимают за высокомерие. Но она и не пыталась войти в тусовку. Не употребляла крепких напитков - у Вали от них болела голова. И романов с артистами не крутила.

Помню случай. На гастролях один известный исполнитель (не хочу называть его фамилию) оказывал ей знаки внимания, очень настойчиво ухаживал. Отвергла она его довольно резко. Исполнитель обиделся, и на банкете фыркнул в ее адрес: «Да ну тебя, корова!» - неделикатно намекнув на ее по-русски пышные формы. «Я, может быть, и корова! - довольно громко, с достоинством произнесла она. - Но только корова я - не твоего стада!» Смутился ее обидчик капитально.

- Чтобы вы представляли себе масштабы популярности Валентины Васильевны, расскажу такую историю, - продолжает наш собеседник. - Как-то мы полетели с гастролями на Дальний Восток, отработали на Южных Курилах. Вдруг объявляют по радио: идет цунами. Связываюсь с капитаном корабля, который должен везти нас в аэропорт Сахалина, - тот сообщает, что по погодным условиям рейс отменяют. Произношу одну только фразу: «Тут Толкунова - срываются гастроли…» Слышу в ответ: «Я вас понял. Сделаем все возможное и невозможное!» И через минуту: «Корабль не может зайти в порт. Но за вами уже выслали катер. Поторопитесь!»

Мы поплыли, прямо за нами по пятам шло цунами. Причалили к берегу - нас встретили, повезли в аэропорт. Погрузились в Як-40, самолет взлетел. И тут из радиоприемника на борту вдруг донеслось: «Аэропорт Сахалина закрыт из-за цунами». В Хабаровске та же история - наш самолет стал последним, успевшим взлететь, сразу после нас аэропорт закрыли…

Не все коллеги, надо сказать, Валю любили. Некоторые подходили на сборных концертах, интересовались у меня с наигранным безразличием: «Ну что, как думаешь, долго продлится ее популярность?»

Сама она на сцене уважала многих. Любила Анну Герман - они были знакомы и общались, когда та приезжала из Польши. Валя видела в ней родственную душу. А вот Аллу Пугачеву, например, не очень воспринимала. Нет, песни ей нравились, но вот человеческие поступки этой певицы Вале не были близки.

Толкунова была верующим человеком. На гастролях в Ялте как-то предложила: «Коль, пойдем в церковь, хор послушаем. Я частенько хожу». Верила она и в судьбу. Я частенько слышал из ее уст: «Значит, это судьба». Или - «не судьба». «Мне грех жаловаться, - порой говорила она, - к чему гневить бога?»

Вторым мужем Валентины Васильевны стал известный журналист-международник Юрий Папоров. Мы с ним общались - очень приятный человек. Помню, подарил мне свою книгу о Хемингуэе, интересно рассказывал о работе в Мексике - жил там несколько лет в длительной командировке…

Болезнь запустила

Вскоре у Вали и Юры родился сын Коля. И он стал главной болью Толкуновой. Она страшно переживала, что мало уделяла ему внимания в детстве - Коля жил на «пятидневке» в интернате. Слышал, позже он связался с нехорошей компанией, но мне не хочется говорить об этом. Чужая семья - потемки, так же как и чужая душа…

Позже, после развода с Папоровым, у Вали случилась еще одна большая любовь. Володя был ученым, физиком, их отношениями я откровенно любовался. Он очень трепетно к ней относился: «Валюша, ты не замерзла? Накинь кофточку». Но у Володи были жена и дочь. Семью оставить он не мог, так бывает. Впрочем, Валюша и не требовала ничего. Просто любила, переживала за него. В 1986-м после аварии на атомной электростанции Володя летал в Чернобыль - делал какие-то замеры. Валя, помню, металась: там же радиация! Володя возвращался, успокаивал ее: «Для жизни не опасно, наука справляется!» Может, сам в это свято верил. А, скорее всего, просто не хотел пугать любимую женщину.

Кстати, в ее коллективе когда-то начинал свою карьеру Игорь Крутой. Робкий паренек из-под Кировограда, что на Украине. Уже не вспомню, кто нас познакомил.

Игорь тогда был без работы. Помню, стесняясь, попросил меня его послушать. Играл он очень хорошо. Хотя одно ухо не слышит совсем - об этом Крутой рассказал мне позже. Но это не страшно, гениальный Бетховен, как мы знаем, был вовсе глухим. У Игоря хороший внутренний слух, это куда важнее.

В те же дни в Москву навестить сына приехал его папа Яков. Оказался очень приятным человеком. Улучив минуту, он с тревогой признался мне, что болен: рак - сколько проживет, неизвестно. Попросил потихоньку: «Помогите моему парню. Он очень старательный, мечтает выбиться в люди». «Сделаю, что смогу», - пообещал я. И устроил его в коллектив Толкуновой. Игорь сначала был пианистом ансамбля, потом стал его руководителем. Валя помогла ему с квартирой. Но спустя какое-то время именно она приняла решение с Крутым расстаться.

Вообще, Валя никогда не повышала голос, но бывала резкой и бескомпромиссной. Однажды сказала мне, жестко и собранно: «Коля, мы с Крутым больше не должны работать. Пусть уходит из коллектива. Скажи ему об этом». «Валя, он мой воспитанник, - возразил я. - Яша, его отец, умер, я обещал помочь…» «Коля, я так хочу!» Я понял, что спорить бесполезно.

В чем дело, не понимаю до сих пор. Возможно, она заметила, что Игорь уже выжидал момент, когда начнет свой собственный проект. Это хорошо для артиста, но он не горел уже Валиными делами, ей не могло это понравиться. И мне пришлось сказать Игорьку: «Тебе надо искать другое место». «Может, вместе уйдем?» - предложил он. «Я не умею бросать людей. Ты сейчас в порядке. А Вале трудно…» И Игорь ушел.

- Тем временем и у нас с Валей в работе намечались перемены. Я выпустил музыкальный спектакль «Русские женщины» - большая, серьезная работа. В главной роли - Валюша. В партнерах у нее - Смоктуновский. Я тоже играл - нелюбимого мужа героини…

Уже тогда мечтал создать музыкальный театр. «Пробил» в министерстве, чтобы ансамбль Валентины Толкуновой стал Театром Толкуновой. Но Валя, видимо, испугалась. Сказала мне: «Коль, я не смогу, извини». И я ее понимаю. Привыкла к определенному образу, стилю, ко всеобщей зрительской любви. А театр - это ответственность. К тому же разные партии, разные роли - а вдруг не пойдет?

И тогда я сказал: «Валя, я делаю театр. Свой. На свои деньги. Частный». Так появился созданный мною «Балет Москва», где я стал директором и худруком. Появилось очень много дел, и я отошел от работы с Валентиной Васильевной, у нее появился новый директор.

О событиях в жизни Вали я узнавал от общих знакомых. С горечью узнал, что умер Володя - думаю, все же его дни сократили поездки в опасную чернобыльскую зону. Заболел Юра Папоров. Валя вернулась к нему и ухаживала за бывшим мужем. А потом и у нее самой начались проблемы со здоровьем.

У меня ведь тоже был рак. Но я вовремя спохватился, меня удачно прооперировали. А Валюша болезнь запустила. Очень жаль…

Журнал «Откровения звезд».