БРИТАНСКИЙ МИЛЛИОНЕР СТАЛ ФЕРМЕРОМ В ПЕТУШКАХ И ВСЕЙ ДУШОЙ БОЛЕЕТ ЗА РОССИЮ

Джон Максвелл Кописки, высокий, статный, уже в годах мужчина с дарвиновской бородой, меньше всего похож на фермера. Читать лекции по теории эволюции было бы для него самым подходящим занятием, но Джон не просто фермер, он русский патриот.

ТАМ ХОРОШО, ГДЕ МЫ ЕСТЬ

- Каждый раз, когда меня спрашивают, почему я решил остаться в России, мне хочется ответить: а почему ВЫ не хотите жить в России? - Мы с Джоном сидим возле горки из поленьев, которая вечером превратится в костер для гостей «Богдарни». - Я живу в России уже 23 года. Здесь есть все, что нужно человеку для счастья: богатая история, природа, культура. Есть даже свой Черчилль.

Черчиллем Джон называет президента Путина. У моего собеседника заметный акцент, но имя-отчество российского лидера он артикулирует четко: Владимир Владимирович. Впрочем, в этой истории есть еще один человек, который по-настоящему вдохновляет нашего героя на сельскохозяйственные подвиги и питает его патриотические чувства.

«Богдарня» - что-то вроде помещичьей усадьбы в 15 километрах от воспетых Венедиктом Ерофеевым Петушков. На берегу Клязьмы стоит барский дом в псевдовикторианском стиле, который при ближайшем рассмотрении оказывается комфортабельным кантри-отелем. На территории усадьбы, куда открыт вход всем желающим, - конюшня с селекционными лошадьми, манеж для выездки, сыроварня, компактный мясной цех. Но это не ферма. Точнее, здесь была первая ферма, которую открыл Джон и с которой он отчаянно прогорел, после чего должен был бы забыть о земледелии и животноводстве.

До 1993 года Джон Кописки был вполне благополучным подданным британской короны. В 70-х руководил филиалами трейдерской компании Coutinho Caro & Co в Бангладеш, Пакистане, Турции, Иране, Южной Африке. Транснациональная корпорация. Торговали углем и сталью по всему миру. В 1991 году Джон приехал в Россию, чтобы продвигать бизнес в республиках тогда еще подающего признаки жизни СССР, и... влюбился. Сначала - в страну.

- Я почувствовал себя тут дома и понял, что хочу жить именно здесь, - делится Джон. - Мне было 42 года, у меня был большой дом в Англии, деньги. Было все, но жизнь была пустой. Я вернулся домой, положил боссам заявление на стол: покидаю компанию и уезжаю жить в Россию. Отлично, сказали боссы. У нас как раз там нет офиса. Ты его и откроешь. В общем, пришлось еще несколько лет заниматься углем и металлом. Но уже в России.

Окончательно Джон растворился в ландшафтах Среднерусской возвышенности после того, как встретил свою будущую жену. Именно она, русская женщина по имени Нина, стала для Джона лучшим гидом по новой жизни. В 1993 году Джон получил российское гражданство.

ДАЧНИКИ

Супруги Кописки начали фермерскую карьеру, еще не подозревая об этом, с постройки дачи неподалеку от Петушков. Рядом обнаружились женский монастырь и руины совхоза «Клязьминский». Как человек деловой, Джон обратил внимание на то, что монастырские коровы дают неплохие надои. Но тогда почему в упадке сельское хозяйство за стенами монастыря? Эти размышления привели Джона не только к решению попробовать себя в качестве фермера. Может, с этого начался и его путь к православию.

- Я всегда был верующим человеком, но я был католиком. Войдя в православный храм, я почувствовал, что он словно для меня создан.

Джон щурится от яркого солнца и бросает взгляд на красавицу-церковь во имя Жен-Мироносиц, которую он тринадцать лет назад воздвиг на излучине реки.

Ферму решено было обустраивать на месте существовавшего совхоза - какой-никакой, а фундамент. Здесь Джон в буквальном смысле зарыл в землю свои первые миллионы. В том, что он совершил ошибку, Джон признаваться не хочет. Он был убежден: если все просчитать и организовать разумный менеджмент, дело пойдет. Но ферма принесла одни убытки. Почему? «Потому что мы были дураки», - простодушно объясняет Джон.

Кроме того что земли, на которых Нина и Джон Кописки развернули хозяйство, оказались поймой и заливными лугами - значит, здесь нельзя было использовать минеральные удобрения для выращивания кормов, - наши «дачники» столкнулись еще и со специфической деревенской проблемой. В первый же общенациональный праздник - а точнее, наутро после него - работники фермы из числа местных жителей, преимущественно мужчины, не появились на рабочих местах. С тех пор пьянка в хозяйстве Джона расценивается как страшное преступление и карается немедленным увольнением. А работников и искать не надо - за доблестный труд Джон и платит по-человечески, желающие трудоустроиться встают в очередь.

ВТОРОЙ БЛИН

В новую ферму Джон вложил 200 миллионов рублей собственного капитала, привлек инвестиции. Если первый опыт был скорее семейной фермой с поголовьем в три сотни коров по большей части костромской породы, то теперь упрямый англичанин замахнулся на промышленные масштабы. Место под новый проект выбрали в 30 километрах от «Богдарни». Под корма арендовали земли у соседних хозяйств, купили участки у пайщиков совхоза «Россия». Комплекс на полторы тысячи голов дойного стада строили по новейшим технологиям, оснащала его шведская компания DeLaval, коров завозили из Дании.

Из этого обязательно должно было что-то получиться. И получилось! В хозяйстве Джона Кописки сейчас 3600 голов дойного стада. Применяется необычный для России метод холодного содержания животных - они находятся в полностью неота­пливаемом помещении, какая бы на дворе ни стояла погода; телят сразу после рождения вообще отправляют жить на улицу, в загоны. В результате коровы перестали болеть, а молока дают больше, чем в Европе, - 27 литров в день, это почти в два раза выше среднероссийского показателя. Молоко от момента дойки до доставки переработчику не соприкасается с воздухом. Производя 40 тонн молока ежедневно, ферма Джона Кописки сегодня - один из крупнейших поставщиков сырья для таких гигантов, как Danone и PepsiCo. Начинающие фермеры едут в Петушки за опытом, а местные чиновники возят гостей на ферму Джона как на ВДНХ.

АРШИНОМ ОБЩИМ НЕ ИЗМЕРИТЬ

Текущие вопросы по управлению хозяйством Джон решает в конторке, оформленной как красный уголок из советского прошлого. Вымпелы «Ударник труда» и «Победитель соцсоревнования», переходящее Красное знамя, бюст Ленина, профиль Сталина. На секунду столбенеешь, когда входишь в этот заповедник. Экспозиция подобрана и размещена по всем правилам арт-объекта: с некоторых пор в «Богдарне» привечают любителей агротуризма. В программе для гостей - уроки верховой езды и управления экипажем, костюмированные исторические реконструкции, общение детей с животными, новомодные развлечения вроде страйкбола и пейнтбола, ну и, конечно, фирменные стейки и прочая снедь от хозяев фермы.

Но, несмотря на видимое благополучие, Джон и вся его команда ведут каждодневную борьбу за рентабельность производства, а по большому счету - за выживание. Уже больше 10 лет исправно, как швейцарские часы, работает мегакомплекс «Рождество», отгружая ежедневно по 40 тонн молока переработчикам-гигантам. И все эти годы Джон, по его словам, балансирует на грани банкротства, потому что закупочную цену диктует гигант-монополист, и цена эта, случается, опускается ниже себестоимости. Не будешь продавать - куда девать эти ежедневные 40 тонн?

Джон ворчит на чиновников, жалуется на изъяны в системе кредитования и совсем уж по-русски верит в доброго царя, которому злые бояре не докладывают всей правды.

- Мы могли бы уменьшить себестоимость молока, но вынуждены включать в нее кредиты, которые берем на развитие. В Европе фермеры получают кредит на 25 лет под 0,5-1%, а наши банки дают деньги на 5, 8, максимум 11 лет под грабительские 16%, и это уже после государственной субсидии!

Кроме того, региональные чиновники, по словам Джона, каждый год требуют от фермеров показывать рост производства - иначе не получишь упомянутых субсидий. А потом эту радужную статистику докладывают президенту.

- Никто не решается сказать ему: шеф, вся эта статистика - ерунда. У нас очень плохая ситуация, хуже, чем 10 лет назад!

В какой-то момент Джон даже собрался продавать свой бизнес, потому что чувствует: никто из пятерых детей, которых он воспитывает вместе со своей русской женой, не горит желанием продолжать его дело. Фермеру обидно не столько за себя, сколько за державу: собственное производство качественных продуктов - вопрос здоровья нации.

В прошлом году Джона пригласили в Москву на прямую линию с президентом, где он и поделился своей тревогой с главой государства. Кажется, президент его услышал. По крайней мере, теперь он знает, что есть в Петушках такой человек - русский фермер и патриот по имени Джон Кописки.

Александр Кулыгин