ЗНАМЕНИТОМУ СПОРТИВНОМУ КОММЕНТАТОРУ ПРОЧИЛИ КАРЬЕРУ ТАНЦОРА 

17 ноября исполнилось 90 лет со дня рождения легендарного спортивного комментатора и актера Котэ Махарадзе.

Накануне светлой и печальной даты мы пообщались с Макой Махарадзе — дочерью Константина Ивановича Махарадзе от первой жены, выдающейся грузинской актрисы театра и кино Медеи Чахавы. Мака Махарадзе, известная в прошлом балерина, а ныне руководитель детской балетной студии «Танцкласс Верийского квартала», с нежностью и теплотой вспоминает об отце, несмотря на то что развод родителей стал для нее, тогда 18-летней девушки, трагедией…

Он даже чайник не мог поставить на плиту 

— Часто вспоминаете отца? Он приходит к вам во снах?

— Это так грустно, но мне не снятся ни папа, ни мама. А так порой хочется их увидеть, пообщаться с ними… Но нет, не приходят. Дни рождения отца я вспоминаю, как большой-большой праздник. Потому что он очень любил его отмечать. Это всегда были грандиозные семейные празднества — и когда папа жил с моей мамой, и когда женился в третий раз. После моей мамы у отца был совсем непродолжительный второй брак. А потом он создал семью с Софико Чиаурели. Софико Михайловна была мастерицей организовывать праздники. Она умудрялась устраивать пир на весь мир даже в нелегкие 1990-е годы, когда Грузия переживала тяжелые времена, а доступным для нас был разве что воздух.

Кстати, папа гордился, что родился в один день с великим грузинским поэтом Галактионом Табидзе. Это был один из самых любимых его поэтов, отец знал наизусть почти все его произведения.

— Папа баловал вас в детстве?

— Баловство любовью, а не какими-то материальными благами, как принято сейчас, я получила от родителей сполна. Папа объездил весь мир и всегда привозил из-за рубежа подарки всем членам нашей большой семьи, хотя комментаторам в Советском Союзе платили не такие уж большие деньги.

— Родители повлияли на выбор вашей профессии?

— Конечно. В нашей семье был настоящий культ балета. Совсем маленьким, в семь лет, отец поступил в Тбилисскую хореографическую студию и в 1941 году ее с отличием окончил. Ему «грозила» прекрасная танцевальная карьера. Но страсть к лицедейству перевесила, и после балетной школы папа закончил еще и театральный институт.

Грезила в юности балетной карьерой и мама, но в результате вся ее жизнь была связана с драматическим театром и кино. Родители гордились моими успехами, посещали все премьерные спектакли, в которых я участвовала. Папа был, пожалуй, самым строгим моим зрителем, часто обсуждал мои балетные дела, давал советы по хореографическому мастерству. «Я твой самый объективный критик», — любил повторять отец.

— Константин Иванович признавался, что не очень-то любил готовить. 

— Готовить? (Улыбается.) Да он даже чайник не мог поставить на плиту! По части готовки, да и любых домашних работ, главными в семье Махарадзе всегда были женщины. Моя мама была мастер на все руки. Ее стряпню отец обожал.

Потом уже Софико взяла на себя хозяйские заботы. Она даже шутила: если в доме погаснет свет, то Котэ просидит в темноте до ее прихода, потому что не сможет вкрутить лампочку.

— Вам доводилось бывать в кабине комментатора, когда отец вел репортажи? 

— К моему стыду, у меня со спортом сложные отношения. Даже на футбол я ходила от силы два раза. К сожалению, это так. А вот мой младший брат Ивико пошел по стопам отца, стал спортивным телекомментатором. Уж с ним-то папа всегда мог вволю наговориться о спорте, о футболе.

Мы с Ивико и старшим братом Теймуром (это мамин сын от первого брака) просто обожаем пересматривать архивные записи с репортажами отца. Котэ Махарадзе был одним из самых успешных и востребованных в СССР комментаторов. Его любили и простые болельщики, и знаменитые спортсмены. Отец прекрасно знал русский язык, но грузинские корни давали о себе знать. Папа никогда не стыдился своего грузинского акцента, наоборот, гордился им. «Не могу иначе, мой голосовой аппарат настроен на грузинский лад», — как бы в шутку говорил отец, если кто-то из высокопоставленных чиновников делал ему замечание.

Первый прямой эфир Котэ Махарадзе состоялся осенью 1957 года. За 40 лет комментаторской работы он провел около трех тысяч теле- и радиотрансляций. Причем никогда не пользовался домашними заготовками. То, что слышали миллионы болельщиков, было результатом импровизаций и актерского мастерства.

— Тяжело переживали, когда родители развелись после почти 20 лет совместной жизни?

— Брату Ивико было в то время 12 лет, и он не особо осознавал, что произошло. А вот для меня, 18-летней, их развод казался полным крахом. Очень переживала, что теперь у меня не родители, а отдельно папа и отдельно мама.

Они не побоялись начать жизнь с чистого листа

Когда их брак дал трещину, я ждала первенца. Всю беременность проплакала, мне казалось, что мир рухнул. Было тяжело, но потом жизнь расставила все на свои места. Вскоре я поняла простую истину: обожаемый отец у меня как был, так и остался.

Папа ушел из семьи, когда ему было за сорок. Его очень любили женщины. До женитьбы на Софико Чиаурели за Котэ Махарадзе закрепился имидж эдакого донжуана. Но моя мама и после развода никогда не сказала о нем ничего дурного, ни единого слова.

Софико Чиаурели была замужем за режиссером Георгием Шенгелая. Когда между ней и Котэ Махарадзе вспыхнула любовь, гудел весь Тбилиси. Был грандиозный скандал, но они не побоялись начать жизнь с чистого листа.

Софико перевернула представления папы о семейной жизни. А мы с ней очень быстро стали подружками, частенько секретничали, обсуждали многие проблемы. 

— О чем в последние годы жизни мечтал Котэ Махарадзе?

— Папа мечтал дожить до XXI столетия. Для него это была какая-то мистическая временная черта. «Мне казалось, что в тот момент все на этой Земле должно измениться, — говорил он уже в новом веке. — К сожалению, мир переменился не в лучшую сторону, поднялся на дыбы. Люди уже не знают, что бы такое придумать».

В 1996 году у отца обнаружили серьезную болезнь сердца, от которой он в любой момент мог умереть. Срочно требовалась сложная операция. Софико сделала все возможное и невозможное, чтобы Махарадзе прооперировали в Лондоне. Эти шесть лет, которые папа прожил после операции, — заслуга Софико.

Последние два с половиной месяца своей жизни отец лежал в больнице (в октябре 2002 года во время матча между Грузией и Россией на стадионе в Тбилиси неожиданно выключился свет. У Котэ Махарадзе, внимательно следившего за происходящим по телевизору, случился инсульт. — Авт.). Софико неотлучно находилась возле него днем, я дежурила ночью. Софико даже в больнице умудрялась принимать гостей и на 76-й папин день рождения устроила ему праздник.

Елена Драга